— Как вы там, капитан? – спросил Энди, и Эмили подумала: я, должно быть, слишком громко дышу от волнения.
— Здесь в расщелине - останки Новака. Я вижу только голову, все остальное засыпано. Не думаю, что его можно вытащить… Передайте Коулфилду.
— Хорошо, но вы и сами сможете ему рассказать.
— Да, надеюсь, - пробормотала она, бросив взгляд на лаву.
— Сейчас вниз будут падать камни. Спрячьтесь куда-нибудь.
Она подумала и решительно включила силовое поле. Предметы кругом задрожали и расплылись, как если бы Эмили смотрела сквозь мутное стекло.
— Готовы? – спросил Энди.
— Да.
Ударил взрыв, у входа в туннель посыпались камни, стало светлее. А затем снова спустился трос, и Эмили выключила поле, стремительно пристегнулась, и секунду спустя автоматическая лебедка вознесла ее на край трещины. Энди перехватил женщину за пояс, легко поднял и поставил возле себя.
— Вы в порядке?
От всего пережитого у Эмили зуб на зуб не попадал, она смогла только кивнуть. Не отпуская ее руки, Энди сказал: «Пойдемте», и повел ее к глайдеру.
Она окончательно пришла в себя только в кабине. Глайдер скользил над плато, и знакомый вид каменистой пустыни внизу успокаивал. Слава богу, огненный кошмар остался позади! И ведь было несколько мгновений, когда она была уверена, что умрет, да она бы и умерла, если бы не Энди. Умерла бы по собственной вине – потому что было верхом идиотизма крутиться возле этого разлома…
Сняв шлем и перчатки, Эмили прикоснулась к лежащей на пульте руке напарника.
— Простите меня за все это. Я причинила вам столько хлопот своей глупостью.
Тот рассмеялся.
— Не стоит переживать! Такой случай мог произойти с кем угодно.
Она задержала руку рядом с его рукой, и то, чего ей так хотелось, произошло – Энди на мгновение накрыл ее пальцы своей ладонью.
***
В камере санобработки Эмили содрала пропотевший комбинезон-поддевку, сунула его в стиральный автомат и встала под душ. Она стояла под горячими струями до тех пор, пока ее не перестала колотить нервная дрожь, и даже потом стоило ей закрыть глаза, как вновь перед ней вставали раскаленные стены и пузырящаяся возле ног лава. Эмили и раньше бывала в переделках, взять хоть ту первую посадку на обледенелую Сариан сквозь ураганы и грозовые разряды - но исход предыдущих злоключений всегда зависел от нее самой, от ее умения и хладнокровия. А там, в этой преисподней в нескольких метрах ниже поверхности Виктории, она никак не могла спасти себя самостоятельно – совсем никак. Едва ли не в первый раз оказалась совершенно беспомощной… «Если не считать того дурацкого случая на Селесте. Кажется, в космосе я и впрямь гожусь только на то, чтобы сидеть за пультом! Стоит мне выйти из корабля, как со мной обязательно что-то случается. На Селесте Стивен и Майя только один раз взяли меня в маршрут – им до зарезу нужен был третий человек, а все, кроме меня, были заняты – и меня, единственную из всей экспедиции, чуть не сожрали инсектоиды. Лучше не вспоминать».
Она выключила воду и до половины протерла узкое запотевшее зеркало. В мокром стекле она видела свое порозовевшее после душа лицо, вставшие торчком короткие волосы, худые плечи. Эмили положила ладонь на проступающие при каждом вдохе ребра. Несколько лет назад, дотронувшись до этого места, она коснулась бы своей груди, не очень крупной и еще упругой, обычной, как у большинства женщин, пока они не меняют свои тела в соответствии с модными канонами, пожеланиями мужчин или собственными желаниями – но сейчас под ее ладонью было ровное место... Она опустила руку, медленно скользя пальцами по коже. Никаких шрамов, ни малейших рубцов - медицина давно научилась убирать следы операций столь же успешно, как и возвращать приличный внешний вид обожженным, изуродованным и переболевшим кожными некрозами... И так же хорошо, как удаляли кожные дефекты, ныне устанавливали бесчисленные протезы - неотличимые от изначальных пальцы, руки и ноги, внутренние органы от кишечника до сердца, глаза и зубы любого внешнего вида и качества. Плати и получай!
Впрочем, предрекаемого доморощенными пророками бума усовершенствований человеческого тела все же не случилось. Древнее «не навреди» перешло в более соответствующую времени форму «не изменяй без необходимости», и желающие исключительно из стремления к идеалу заменить отлично работающий собственный желудок на более крепкую и долговечную искусственную модель в большинстве клиник получали от ворот поворот. То же самое ждало юных поклонников бесчисленных героев кинематографа, которые в драках на стереоэкранах так часто размахивали не простыми, а киборгизированными руками. Конечно, всегда существовали обходные пути, параллельно с государственными и частными имелись подпольные клиники, и страстно желающие в конце концов находили способ получить свое, но все же их оставалось мало, много меньше, чем могло быть.