Она с трудом представляла себе, как будет выслеживать существо, которое, не нуждаясь в скафандре, обладает большей подвижностью и не зависит от запаса воздуха, но ничего другого придумать не могла. Сейчас Эмили вообще не могла по-настоящему размышлять – где-то выше надбровных дуг поселилась несмолкающая тупая боль, глаза резало, у нее подрагивали руки. Она совсем не выспалась и чувствовала, что правильнее всего сейчас было бы снова прилечь на несколько часов, но знала, что во сне к ней придут ее товарищи, которые уже никогда не смогут прийти наяву… Нет. Не надо. Сначала она разделается с той, кто виновата в их смерти.
Эмили потерла ладонями лицо, приходя в себя, села в кресло и нажала несколько клавиш. Неживой металлический голос «Одиссея» напомнил ей вечно ровный голос Дианы, и она передернула плечами. Возможно, с другими Диана разговаривала по-другому, но когда она в последний раз говорила с ней, с Эмили, речь искусственной женщины была именно такой – холодной и лишенной интонаций.
Отдав необходимые команды, Эмили опять откинулась на спинку кресла. В определенной последовательности загорались сигналы – шла подготовка к взлету. Через минуту ей на голову опустится шлем, ее разум сольется с искусственным интеллектом корабля, и громадное, неповоротливое с виду тело «Одиссея» начнет отрываться от поверхности планеты, сотрясая под собой землю, поднимая пыль и расплавляя песок и базальт.
Эмили посмотрела на обзорные экраны и вздрогнула. Возле посадочной опоры, в серой пыльной взвеси виднелась человеческая фигура, и это точно была не Диана.
— «Одиссей», отменить взлет.
Сигнальные лампочки перед ней замигали, голос корабля безразлично подтвердил:
— Подготовка к взлету прервана.
Возле шлюза неподвижно стоял человек в скафандре и шлеме. Эмили приблизила изображение настолько, что могла в деталях разглядеть ранец с дыхательным аппаратом, но по-прежнему не видела повернутого от нее лица пришельца. Затем тот пошевелился, обернулся, и на шлеме выше лицевого щитка Эмили прочитала: «Скарда». У нее бешено застучало сердце - она все еще боялась верить…
***
Энди вышел из пришлюзовой камеры, Эмили ждала его и шагнула навстречу.
— Ты ранен? Сможешь сам дойти до медотсека?.. – она быстро оглядывала его. Крови на легком комбинезоне не было, и было непохоже, что у Энди сломаны какие-то кости, даже ребра. Правда, у него изменились движения, исчезла легкость, и он как будто приволакивал одну ногу.
— Я в порядке, Хилл, мне нужно только немного полежать. Я пойду к себе.
Голос у него тоже как-то изменился, и Эмили почему-то пришло на ум сравнение с механическим голосом «Одиссея».
— А Стивен? Он…
— Стивен погиб. Я не смог донести сюда его тело, оставил на выходе из ущелья. Простите.
Эмили слабо махнула рукой: ничего… И хотя Уотсон никогда не был ей близким другом, в отличие от Майи, и хотя она была почти уверена в том, что он мертв, все равно к горлу подкатил ком. Сильными глотками загнав слезы внутрь, она ровно спросила:
— Ты, наверное, голодный? Пойдем, я тебя покормлю.
— Потом. Скажите, что с Джоном? С остальными?
Эмили снова с трудом сглотнула, ей не хотелось отвечать на этот вопрос. Но ведь все равно придется, так что какая разница, когда говорить…
— Пол и Майя погибли. Коулфилд – тоже. Я… очень сочувствую тебе… - она на ходу прикоснулась к руке Энди и чуть не вскрикнула от неожиданности – кожа у него была абсолютно ледяная, такими, наверное, были на ощупь камни на поверхности планеты.
— Слушай, ты же совсем замерз!
Он остановился возле каюты и быстро набрал код.
— Как ты остался в живых? – спросила Эмили, безотчетно потирая свою ладонь другой рукой. В пальцах все еще жило ощущение мертвенного холода.