— Зачем это делать?
— Какого черта! – вырвалось у нее. – Эта тварь прикончила весь наш отряд – и ты предлагаешь даже не пытаться отомстить ей?
— Если я не ошибаюсь, атмосферные прыжки - небезопасное занятие, особенно при таких погодных условиях, как на этой планете. Не знаю, зачем вам рисковать собой и кораблем, пытаясь уничтожить Диану, тем более, что она сразу поймет, что вы хотите делать, и уйдет из купола.
Эмили ждала подобного ответа.
— Возможно, ты прав. Ладно, пусть живет до прибытия следующей экспедиции со спецотрядом…
Энди молча кивнул.
Они сидели рядом, Эмили все катала в пальцах сигарету, хотя из той уже начал сыпаться табак. Ей хотелось посмотреть на Энди, но отчего-то она боялась поднять голову. Энди неожиданно положил ладонь на ее руку, Эмили отпустила измятую сигарету и через силу подняла голову. Нужно было что-то сказать.
— Энди… Тебя кто-нибудь ждет на Земле?
Он слабо улыбнулся – так иногда улыбался Коулфилд.
— Разве что мистер Метени… Помните, тот человек, у которого я работал раньше.
«Не то я говорю, - подумала Эмили. – Не умею я вести такие разговоры…».
— Я… сожалею, что Коулфилд погиб, - сказала она. – Мы с ним много спорили, но он нравился мне, он был добрый человек.
Она подумала, что только это объединяет ее и Энди – горечь от смерти руководителя экспедиции. Что еще сказать, не знала, и смотрела на поверхность стола и на табачные крошки. На ее руке по-прежнему лежала рука Энди, а затем, спустя несколько очень долгих секунд, Эмили почувствовала, как он придвигается ближе и обнимает ее за плечи. И едва он прижал ее к себе, она, не в силах больше переносить душевную боль, разрыдалась.
Она хваталась за рубашку Энди, жалась к нему, как к старшему и сильному. Ей хотелось говорить, как ей было плохо одной несколько часов назад, и хотя на самом деле она не боялась – здесь было нечего бояться, кроме песчаных бурь и Дианы, а те и другая находились за пределами корабля - ей хотелось говорить, что ей было не только плохо, но еще и страшно. И пусть бы Энди отвечал, что теперь он с ней, он защитит ее, и теперь все будет хорошо…
Наверное, она действительно говорила что-то подобное, и он отвечал именно то, что она хотела услышать. Она обняла его – уже не судорожно, а мягко, осознанно-ласкающе проводя ладонями по его узкой крепкой спине. Стороной прошла мысль: наверное, я не должна это делать, сейчас не время, но я так давно хотела этого, и в конце концов, в этом нет ничего плохого… Она близко видела его лицо, теплые серые глаза. И сколько бы потом Эмили не прокручивала в памяти эти минуты, она так и не смогла вспомнить, она ли первая прикоснулась губами к его губам, или он поцеловал ее… Она только помнила, как закрыла глаза, наслаждаясь этим поцелуем, и помнила ощущение его крепких мышц под своими ладонями и легкие прикосновения его пальцев к своим вискам. Все это было словно чудесный сон, и сон не закончился, когда Энди оторвался от ее губ. Он по-прежнему держал ее в объятиях, и Эмили подсознательно ждала, что он снова станет целовать ее или возьмет за руку и отведет в каюту, но он сам как будто чего-то ждал, и она подумала: «Почему он так нерешителен?» и прошептала:
— Пойдем…
Энди встал, держа ее за руку. У Эмили подогнулись ноги – и это было не наигранно, она действительно так ослабела от нервного напряжения последних двух суток и этих последних минут, что теперь ее покачивало. Она бы хотела, чтобы он взял ее на руки, как тогда, давно, когда помогал ей дотянуться до перекладины в спортзале. Энди легко поднял ее, она шепнула: «Ты читаешь мысли?» и, обвив руками его шею, уронила голову ему на плечо.
В каюте, неловко освободившись от его объятий, она первым делом погасила свет, затем пробормотала: «Подожди, я быстро…» и запрыгнула в душевую. Торопливо разделась, злясь на себя за то, что руки дрожат; постояла под горячими струями, выключила воду. С отчетливым чувством дежа вю провела ладонью по запотевшему зеркалу, приложила руку к груди и подумала: вот и сбылось все, о чем я думала после того злосчастного маршрута. И, выскользнув из кабины, она нырнула в постель рядом с Энди, под заботливо откинутое одеяло.