— Как бы я хотела, чтобы ты был человеком!..
— Я бы тоже хотел этого, - сказал Энди. Эмили взглянула на него, и в его глазах ей почудилась такая же боль, как вчера, когда он говорил о смерти Коулфилда. «Этого не может быть, ведь он - машина…».
— Кто тебя сделал? – угрюмо спросила она, испытывая какое-то болезненное любопытство к тому человеку – ей казалось, что андроид должен быть во многом похож на своего создателя. Ей подумалось, что и тот, кто создал Диану, должен быть таким же - целеустремленным и беспринципным.
— Николас Метени проектировал меня.
У Эмили что-то вяло провернулось в памяти.
— Метени… Коулфилд его знал?
— Да, они дружили.
— Ты похож на него?
Не знай она, что Энди – андроид, сказала бы, что тот удивился, но сейчас она уже не была уверена в определении ни одной эмоции, отражающейся на его лице.
— Нет… Мистер Метени выглядит старше, у него другие черты лица, он выше ростом, и волосы у него темнее. Если хотите, я могу показать вам фотографию, у Джона есть.
Он взял с тумбочки записную книжку, откинул обложку и вынул снимок – плоский, бумажный. Эмили ожидала увидеть одного человека, но их оказалось двое – похожие, как близнецы, оба в одинаковой одежде. Энди дотронулся до портрета того, что стоял справа, держа руку на плече второго.
— Брат? – Эмили указала на второго.
— Нет, это андроид - Ларри Метени. Он погиб во время наратской катастрофы.
— Н-да… - Эмили положила фотографию на тумбочку. – Я, собственно, хотела узнать, похож ли ты на своего создателя по характеру.
Энди совсем смешался.
— Сложно сказать... Я думаю, что нет, не очень.
Она вздохнула.
— Ладно, не беспокойся. Я просто так спросила. Почему Коулфилд взял тебя в эту экспедицию? Зачем ты вообще ему понадобился? Он что, не мог нанять на работу человека?
— Ему было лучше со мной, чем с людьми – так он говорил. Я был сделан по его личному заказу, для него, понимаете? Он хотел, чтобы я любил его.
— Ты имеешь в виду - чтобы ты с ним спал? Господи, ну и пристрастия у него, он просто ненормальный!..
— Если бы Джон попросил, я бы с радостью выполнил это, но он не просил. Он хотел, чтобы кто-то был эмоционально привязан к нему - если вам так понятнее.
У Эмили голова пошла кругом.
— Это же бред! Ты – робот, машина. О какой любви или привязанности тут может идти речь?!
— Эмили, вы были очень нежны со мной, и если бы вы не увидели… Для вас так много значит номер у меня на руке?
— Номер здесь ни при чем. Есть он или нет, ты остаешься машиной, - она запретила себе думать о том, как обнимала Энди и отвечала на его поцелуи. – Ты – не человек, ты не можешь любить. У тебя вообще не может быть никаких чувств!
— У меня есть чувства, - возразил Энди. Голос его оставался таким же мягким, как всегда, только вот этот взгляд и изменившиеся движения, странная дрожь в пальцах… Это вызывало у Эмили смутное беспокойство, как если бы рядом с ней находился раненый, которому с каждой минутой становилось все хуже. – Информация о повреждениях для меня подобна тому, что вы называете болью. Но для того, чтобы я был эффективным, мне дана способность отключать такие ощущения, иначе при каком-нибудь несчастном случае меня мог бы вывести из строя болевой шок. Я могу испытывать эмоции, и мне было очень тяжело, когда я узнал о гибели Стивена и остальных. Если оперировать вашими понятиями, то для меня это было сильным потрясением. Видите ли, я сделан для того, чтобы помогать людям, заботиться о них – вас – и защищать. Если я не могу предотвратить какой-то вред для человека, особенно для того, на которого я ориентирован, это может… как бы вам объяснить… создать противоречия в моем мозгу и прервать мое функционирование. Я был ориентирован на Джона Коулфилда, проще говоря - я был привязан к нему. Мне было хорошо, когда ему было хорошо, мне было плохо, когда я не мог сделать так, чтобы ему было хорошо – морально или физически. Огорчение, прочие негативные эмоции тоже считаются вредом для человеческого существа. Я зависел от Джона, от его состояния. Я так запрограммирован, Эмили. Джон Коулфилд теперь мертв, это очень плохо для меня. Если бы я видел его смерть и не смог предотвратить, я, вероятно, вышел бы из строя.