Она попыталась вспомнить содержание единственной прочитанной книги Коулфилда, но вспомнила только, что книга ей не понравилась. На обложке, разумеется, была фотография автора, но с таким же успехом ее могло не быть - маленький человечек, утонувший в огромном кресле, весь затянутый в черное, в черных очках в пол-лица.
Эмили пересела на подоконник и стала беспокойно покачивать ногой. Она очень старалась думать о Коулфилде, о том, стоит ли лететь вместе с ним, но мысли вновь и вновь сворачивали на проторенную дорожку – Джим, Сара, развод. Только если раньше эта дорожка приводила к какому-то завершению – обычно Эмили представляла, как через год, через два, когда угодно Джим все-таки возвращается к ней или хотя бы уходит от Сары к кому-нибудь еще – то сейчас, когда он был мертв, дорожка оборвалась и повисла в пустоте.
«Майя была права, когда повторяла, что мне нужно перестать ждать, перестать надеяться на его возвращение. Что дело не в Саре, не в том, к кому он ушел, а - от кого ушел! Что мне нужно перестать верить в то, что он может вернуться. Что он не вернется – никогда! Что Джим – один из самых неподходящих для меня мужчин, и что мне следовало выбрать кого-то, чья жизнь была бы связана с космосом, как моя…».
Джим Керрин работал бухгалтером в компании «Киберспейс» и к космосу имел отношение постольку, поскольку к нему имели отношение сметы на производство высокотехнологичного оборудования для внеземных колоний. Он ждал Эмили в общей сложности три года, затем ему надоело, и они расстались по обоюдному согласию – по версии, которую изложил общим знакомым сам Керрин, и которую повторяла особо назойливым Эмили. По ее собственной версии, которую она излагала Майе, глотая слезы вперемешку с коньяком, Джим ее бросил. Наверное, все сложилось бы по-другому, будь у них дети, но единственный ребенок умер, и пробовать снова Эмили не хотела, а затем и не могла. Она была достаточно старомодна для того, чтобы признавать только естественное вынашивание и роды, но и то и другое, несмотря на все достижения медицины, далось ей нелегко. А потом рак, с которым безуспешно боролись последние двести лет и добились только многочисленных жутких его вырождений, самыми кошмарными из которых стали быстротекущие некрозы, за трое суток съел половину ее тела, лишив и женственного облика, и возможности стать матерью. В общем-то она никогда не стремилась иметь большую семью, ей всего лишь хотелось как-нибудь привязать к себе мужа. В глубине души она понимала, что это гораздо проще сделать, отказавшись от полетов, но на это она оказалась не способна. Эмили никогда не была амбициозна – во всяком случае, не считала себя такой – и не строила карьеру целенаправленно, но очень любила свое дело и потому считала, что незачем оставлять то, что хорошо получается, и что действительно нужно людям. Если бы она много значила для Джима, он бы понял и принял ее такой, какая она есть – это было еще одной банальностью, которую она неоднократно выслушивала от Майи. Вероятно, о бывшем муже впрямь не стоило жалеть, но воспоминания долго причиняли ей боль. Она не могла отделаться от дурной привычки всеми способами отслеживать жизнь Керрина и в конце концов узнала о Саре, которая во всех отношениях стала его новой женой, только без подписи в брачном контракте - потому что контракт они не заключали и заключать не могли.
И осознав, что снова вспоминает и размышляет об одном и том же, снова ходит по замкнутому кругу, Эмили вскочила с места, вновь включила дисплей и стала заказывать билеты и бронировать номер в курортном поселке на побережье холодного северного озера, куда летала отдыхать второй год. До этого она проводила отпуск исключительно на горнолыжных курортах, потому что Джим обожал снег.
3. Руководитель
Джон Коулфилд вылез из автоматического такси, пересек лужайку, поднялся на крыльцо и обменялся приветствиями с Мелиссой. Дверь открылась, он миновал пустую прихожую - в зеркале рядом прошло его карикатурное маленькое сгорбленное отражение - и свернул в знакомый коридор-галерею.
— Мелисса?
Бархатный голос немедленно отозвался из невидимых динамиков:
— Да, мистер Коулфилд?
Иногда Джон пытался представить себе, как выглядела бы электронная домохозяйка, обрети она каким-то образом человеческую внешность. Однажды он даже спросил у Мелиссы, какой она себя видит, и убедился в отсутствии у той воображения, как и эмоций. Впрочем, одно воплощение у нее все-таки имелось: шустрый паукообразный робот, который обыкновенно стоял в нише в прихожей, оживая на время уборки.