— Так, может, Энди еще будет жить? – спросила Эмили со вспыхнувшей надеждой.
— Возможно. Но почему вас так волнует судьба этого андроида? Мне показалось даже, что вы цените его жизнь выше своей собственной.
Эмили вздрогнула от этих слов, опять что-то болезненно запульсировало в груди.
— Вам не показалось. Теперь-то его жизнь точно стала ценнее моей. Ну, что вы удивляетесь? Полеты были для меня всем, и теперь у меня ничего не осталось. Да и я никому не нужна после того, как все мои товарищи погибли…
— Вы можете вернуться в космос.
— Нет, не могу.
— Тогда найдите себе другое любимое дело и других товарищей. Вы слишком трагично смотрите на вещи и вредите сами себе бесполезными мыслями и сожалениями о том, что невозможно исправить.
— Но я не могу не думать об этом! – запальчиво крикнула она. – Если бы когда-то у вас была возможность спасти кого-то, а вы не спасли, вы бы поняли…
— Со мной было такое, - ответил Ларри, и Эмили уставилась на него.
— Было? Там, на Нарате?
— Нет. Впрочем, возможно, что-то подобное произошло и на Нарате, но события теракта я не помню… Нет, то, о чем я говорил, случилось давно. Поэтому я думаю, что понимаю вас, Эмили, и говорю вам: все это – уже прошлое, а его не изменить.
Эмили устало привалилась плечом к оконному переплету. Чего она ждала, на что надеялась? Сколько бы она ни говорила об этом, с кем бы ни говорила – ничего не изменится, он прав. Вина на всю жизнь…
— Ларри… Как вы думаете, Энди мог бы простить меня?
— Чтобы кого-то простить, вначале нужно испытывать недобрые чувства к этому кому-то, а Энди не мог злиться, обижаться, сердиться на вас или любого другого человека. Он был бы рад узнать, что с вами все благополучно, и ему было бы крайне тяжело, если бы вы погибли, пытаясь спасти его. Вы поступили правильно, и я не понимаю, не могу понять, почему вы раскаиваетесь в своем решении. Я бы очень хотел вам помочь, но не знаю, что для этого сделать. Мне кажется, что вам скорее поможет другой человек… Или время.
Время. Да, со временем воспоминания меркнут, но по-настоящему они никогда не исчезают. Если бы у нее хоть что-то осталось в жизни, если бы ее хоть кто-то удерживал здесь…
Как лунатик, она шагнула вплотную к андроиду, положила руки на его плечи, прижалась лицом к груди. Ларри помедлил несколько мгновений, прежде, чем осторожно обнять ее, и Эмили подумала: эти объятия - тоже часть программы, он следует своим законам, он не может отстранить меня… Он – как Энди…
Она подняла голову, прошептала:
— Может быть, ты побудешь со мной еще… до утра. Там, в комнате.
Он молчал несколько долгих секунд, прежде, чем ответить:
— Если вы настаиваете на этом, я буду с вами, но мне кажется, что вам не станет лучше – ну, разве что ненадолго. Вы видите во мне Энди, верно? Я не знал, что вас связывало с ним чувство. Это, вероятно, произошло из-за смерти Джона Коулфилда? Я знаю, что Энди был немного другим, он слишком нуждался в человеке рядом. Я очень сожалею. Я – не он, поймите. Да, я робот, как он, но мы отличаемся друг от друга, как люди. Я не заменю его вам. Не нужно, Эмили, поверьте.
Она отступила.
— Да. Наверное, вы правы.
— Скажите, что вы собираетесь делать дальше?
Она горько усмехнулась:
— Николас уже спрашивал меня об этом. А я ничего не могу вам обоим сказать, потому что не знаю. У меня больше нет целей.
— Совсем никаких?
Она посмотрела на его плохо различимое в полутьме лицо, снова вспомнила, как похоже это лицо на лицо Метени-человека, и от робототехника ее мысли снова перешли на Энди.
— Я хочу, чтобы Энди снова жил. Не в виде своей исходной копии, а настоящим, таким, каким он стал на Виктории.
И, странное дело, стоило Эмили сказать все это, как ей стало легче – ненамного, но достаточно для того, чтобы она почувствовала, что может вернуться в комнату и уснуть, а не залиться слезами. Она дотронулась до руки Ларри ниже короткого рукава футболки.
— Спасибо, что выслушали меня. Я пойду.
— Спокойной ночи, - мягко ответил он.