На карте отметка места назначения, немного сдвинулась в сторону. Но лучше я постараюсь объехать подобные места, чем потом буду пытаться скрыться от преследования. Ведь в этом случае мне проще будет развернуться и возвращаться обратно в город? Что поделаешь, но если какие-то охотники начнут меня преследовать, вряд ли они дадут мне возможность спокойно проводить свои исследования?
Пока моя машина аккуратно спускалась с холма, я уже привычно, одной рукой, достал карту и принялся рассматривать. Не далеко было точка, которая тоже была отмечена каким-то странным символом. То, что было зачёркнуто крест на крест, я решил не осматривать. Может заеду туда, если буду мимо проезжать. Но специально направляться в такие места я не вижу смысла. Ведь кто-то же зачеркнул это место? А значит, там были какие-то причины. Меня же в первую очередь интересовали те места, которые были отмечены на этой карте одинаковым значком. И их было ровно четыре. Ровно столько же в наборе переносных реакторов не хватало единиц. А значит, вполне возможно, что таким значком эти разумные отмечали именно свои базы для отдыха? Соответственно можно было понять и то, что меня интересовали сейчас именно они. Ведь от этих баз напрямую зависит и дальнейшая моя исследовательская деятельность. Нужно узнать то, насколько они защищены, и дают ли возможность чувствовать себя в безопасности? Всё это имеет очень большое значение. Возможно в этот раз моя поездка и будет фактически безрезультатной? Ведь я выехал не за какой-то целью или поохотиться. Я просто делаю своеобразную рекогносцировку. Так что результат всё равно у меня будет. К тому времени, как я вернусь, может быть в городе все уляжется? А то я заметил несколько довольно странных взглядов от местных жителей, когда выводил свой транспорт, чтобы отправиться в свою поездку? И взгляды эти были несколько странными. Часть взглядов были довольно хмурыми, а часть даже как бы напряжёнными? Знаете… Так обычно смотрят тогда, когда человек тебя боится, но при этом, считает нужным всё-таки попытаться оказать сопротивление? По сути, это было довольно глупо. О каком сопротивлении могла идти речь? Ведь я никого из них никак не провоцировал? Возможно подробности этого я узнаю при возвращении? Но если эти разумные надеются напасть на мою территорию в моё отсутствие, их не ждёт там ничего хорошего. Мой Гуркнар, искинт системы защиты, получил разрешение стрелять на поражение. Так как пленников некому будет собирать и передавать службе безопасности города. Ведь после случившегося с предыдущими гостями, эти разумные могут подумать, что я буду баловаться со всеми ними парализатором? А значит, тот, у кого будет защита от подобного устройства, имеет все шансы спасти свою шкуру? Я бы на их месте на это не рассчитывал. Но, как говорится, если своих мозгов нет – чужие уже не вставишь.
Сейчас для меня в первую очередь было важно собрать всю возможную информацию про окружающий меня мир. И поэтому, следовало быть внимательным к происходящему. Многие разумные, с которыми я сталкивался здесь, действительно в первую очередь думали только о себе. И в этом была их слабость. Всё только по той причине, что эти разумные, попадая раз за разом в переделку, неожиданно для себя выясняли, что остаются в гордом одиночестве. И это с их стороны было серьезным упущением. Взять хотя бы тот же самый клан Мбушира. Почему они набрали силу? Да, всё очень просто… По той причине, что их сила была в единстве.
Подумав об этом, я тут же вспомнил про кавказцев на территории своего родного мира и собственной страны. Вот взять хотя бы этих разумных, которые, по сути, отправляясь в чужую страну, где существовали чужие правила и законы, тоже должны были быть весьма уязвимыми. И какой был результат? Очень часто они доводили ситуацию до абсурда. Становились своеобразными хозяевами жизни в чужой стране. Вы спросите, конечно, как такое возможно? А тут всё просто. Они держались вместе. Приезжая на чужую землю только те, кто появлялся там первым, были более или менее уязвимы. Им приходилось терпеть поведение других людей, окружающих их. Однако, стоило появиться поблизости еще хотя бы десятку подобных разумных, то они тут же объединялись в диаспору. И начинали друг друга поддерживать.
Конечно, очень часто подобная поддержка выливалось в тот факт, что они становились своеобразной мафией. Но это был не показатель. Показателем было то, насколько быстро эти разумные получали в свои руки силу. И эта сила как раз и заключалась в том, что они не давали себя в обиду. Между собой у них могли быть абсолютно странные отношения. Кто-то руководил. Кто-то подчинялся. Сейчас это было не суть важно. Важно было другое. Эти разумные получали свою силу именно когда держались вместе. Стоило бы их только разделить, и их сила сразу бы закончилась.