Как только самолет оказался ярдах в сорока за кормой, из башенных пятидюймовок на юте, словно из пастей рассвирепевшего огнедышащего дракона, разом вырвались в небо десятифутовые языки пламени, и Брент почувствовал, как тяжкий гром ударил его по барабанным перепонкам и раскаленными иглами вонзился в мозг. Но самолет, по счастью, был слишком низко, и снаряды, ревя, как экспресс в тоннеле, с воем и гулом прошли над ним. Воздушная волна сильно тряхнула самолет. На миг Бренту почудилось, что с ним случится "медвежья болезнь". Такии, на вид совершенно спокойный, резко отвалил в сторону от миноносца и шквального огня, не стихающего ни на миг. Мотицура, расстреляв всю обойму, выхватил из ножен меч и взмахнул им над головой с криком "банзай!", чуть не задев вскрикнувшего Брента, который едва успел пригнуться. Штурман спрятал меч и сел на место. Брент ощупал щеку, задетую осколками и острыми щепками от разбитой в куски динамо, - она саднила, и врывавшийся в кабину воздушный поток сдувал с нее капли крови. "Ничего страшного, - подумал он, - вижу и могу стрелять, все прочее значения не имеет".
Все кончилось благополучно, они были уже вне досягаемости корабельной артиллерии: трассирующие очереди обрывались, далеко не дотянув до кормы "Тигра", все снаряды уходили в недолет. Такии заложил вираж и сделал широкий круг с набором высоты вправо, уйдя еще дальше от конвоя в сторону Кореи.
- Теперь надо всыпать этим прочесноченным бандитам! - загнусавил в наушниках голос штурмана.
- Командир, докладывает стрелок. У нас повреждено правое крыло и хвостовое оперение - там с десяток дыр. Динамо разбита вдребезги, а в фюзеляже такие пробоины, что я через них вижу управляющую штангу хвостового стабилизатора, - о том, что сам он весь залит кровью, Брент предпочел умолчать.
- Ясно, - ответил Такии. - А у меня все управление цело и, судя по приборам, ни двигатель, ни бензопровод не задеты. Дырки в крыле вижу. Фотопулемет нам снесли, но закрылки, элероны и баки в полном порядке. - Он помолчал. - Лейтенант Росс, вы хорошо владеете пулеметом. Отлично владеете.
- Ты молодчина, Брент-сан! - вмешался штурман. - Не меньше сотни ухлопал.
- Спасибо на добром слове, - засмеялся Брент. - А вот вы чуть было не снесли мне башку мечом.
- Штурман, - строго крикнул Такии, - отставить меч!
- Есть отставить меч! Но на корейских собак я припас еще обойму.
- Хорошо.
Брент повел глазами по рядам аккуратных пулевых отверстий и рваным, сиявшим свежим металлом следам от осколков в обшивке, по пробоинам в крыле и с некоторым сомнением в голосе сказал:
- Командир... Нас довольно сильно потрепали... Не лучше ли вызвать замену и кратчайшим путем возвращаться на "Йонагу"?
Старики разом обернулись на него и тотчас снова уставились вперед, и Брент испытал странное желание спрятать от них окровавленную щеку.
- Брент-сан, - окликнул его Такии, - а ты сам-то цел?
- Цел.
- Брент-сан, - чуть помолчав, снова заговорил командир. - Ты летишь на "Тигре".
- Я помню.
- А мы, японцы, любим этого зверя. Знаешь, за что? Он далеко уходит, убивает добычу и потом возвращается в свое логово, домой.
- Но ведь мы на самолете...
- Это неважно. В машину нашу вселился дух тигра! Банзай! - вмешался штурман.
И опять в наушниках зазвучал голос Такии:
- Пятьдесят лет этот самолет служит нам верой и правдой. Другие машины разбивались, горели, тонули, а он доставлял нас домой целыми и невредимыми. Хотя... Там, где сейчас сидишь ты, Брент-сан, сидел раньше наш стрелок. После налета на "Нью-Хейвен" "Тигр" принес на базу его труп.
- Командир, - упорствовал Брент. - На нас дырок как в решете.
- С нами богиня Аматэрасу! - выкрикнул Мотицура. - Мы несем ее на крыле!
- Да не выдержит наше крыло никакой богини! Оно и нас-то еле тащит!
- Будем продолжать патрулирование, - отрезал Такии. - Штурман! Стрелок! Наблюдать за воздухом! Если в Северной Корее есть арабские авиабазы, оттуда сейчас поднимут дежурное звено. Скорей всего - Me-109. Мы пересечем полуостров в самом узком месте - там всего двести километров - и пройдем над Пхеньяном. Выше тысячи метров забираться не буду - это сузит нашу маневренность, но зато, может быть, не даст засечь нас радарами дальнего обнаружения.
- Штурман готов! - крикнул Мотицура, размахивая над головой пистолетом.
Снова у Брента засосало под ложечкой, ему захотелось показать обоим старикам свое ободранное лицо. Но он знал, что это - всего лишь царапины, да и потом демонстрировать их было не по-мужски и не по-самурайски. Сдержавшись, он ответил:
- Стрелок готов, - и осторожно промокнул щеку тыльной стороной перчатки. Кровь унялась.
- Добро. Штурман, курс!
Мотицура уже был на ногах и поднимал секстан. Пока самолет двигался над затянутыми облаками холмами Кореи, он занимался вычислениями. Наконец в наушниках прозвучал доклад:
- Йосиро-сан, предлагаю два-шесть-восемь.
- Понял. Курс - два-шесть-восемь.
Брент почувствовал, что "Накадзима" переменил направление и, набрав высоту, перешел в горизонтальный полет. Когда белый песок побережья остался позади, а под крыльями побежали поросшие дубами и соснами холмы, он понял, что они и вправду летят очень низко. Такии был вынужден взять северней, чтобы уйти от прибрежных гор, юркнув между двумя высокими вершинами. Видимость была скверной, теплый и влажный бриз, вытесняемый холодным горным воздухом, превращался в туман, и струи дождя заливали плексиглас кабины и, попадая вовнутрь, приятно охлаждали горящую щеку Брента. Но вот они снизились над долиной, вновь выбрались на ослепительный солнечный свет, и внизу стали проплывать лоскутные одеяла обработанных полей, окружавших небольшую деревеньку, пыльные бурые ленты дорог, по которым изредка проезжала запряженная лошадьми повозка. Десятки людей задирали головы к небу, провожая взглядами самолет, многие махали ему руками, а когда рев мотора раздался над деревней, Брент увидел белые пятнышки обращенных вверх лиц. Мотицура перегнулся через борт, махая пистолетом.