— Ты поверишь ему, Царсина? — не выдержал Аднан. — Ему, а не родному брату?!
— Я слышала ваш разговор. Слышала и предыдущие разговоры. Ты издеваешься над мальчиком, который ни в чем не провинился перед тобой, и позоришь нас перед всей деревней. Мама пришла бы в ужас, услышав все это, и я решила не беспокоить ее. Я сама укорочу тебе язык.
Аднан вспыхнул.
— Ты защищаешь его? Ребенка, которого бросила, когда ему не было и пары дней от роду?! Может, уговоришь его стать воином, когда он подрастет, чтобы он почаще был рядом?!
— Ты сказал все, что хотел, брат?
Жрец сделал шаг к сестре и обхватил рукоять одного из клинков, висевших у него на поясе. Царсина не шевелилась. Эльфы, коих у костра собралось уже с десяток, затаили дыхание.
— Да, сестра.
— Хорошо.
Движение руки Жрицы было таким быстрым и резким, что позавидовал бы и древний вампир. Она сняла с пояса маленький клубок, превратившийся в тонкий хлыст, и ударила брата по лицу. Аднан вскрикнул — скорее, удивленно, чем испуганно или от боли — и попытался удержаться на ногах, но не смог. Он плюхнулся на песок, схватившись обеими руками за правую щеку.
— Боги лишили тебя разума?! — завопил он.
— А тебя они обделили им с самого рождения. — Царсина переложила хлыст в другую руку. — Что же ты не достаешь клинки? Не хочешь доказать, что ягод не крал?
Аднан отнял руки от лица и сжал кулаки.
— Если ты попробуешь подняться, я ударю тебя еще раз, — предупредила Жрица.
Эльфы наблюдали за происходящим, не произнося ни звука. В воцарившейся тишине биение собственного сердца казалось Эрфиану оглушительным.
— Как скажешь, сестрица.
Рука Аднана метнулась к поясу с оружием. Он успел достать кинжал, но Царсина в очередной раз оказалась быстрее. Через мгновение Жрец лежал, распластавшись на песке. Босая пятка Жрицы прижимала его правое запястье к земле. Царсина наклонилась и подняла кинжал.
— Как бедуины из кочевых племен карают воров?
Могло показаться, что Жрица говорит с Аднаном, но Эрфиан понял, что эти слова обращены к нему. Он хотел ответить, но в горле пересохло, а язык не слушался. Ответ вряд ли понравился бы Жрецу. А Царсина не шутила.
— Кто-нибудь знает, как бедуины карают воров? — обратилась она к стоявшим вокруг костра эльфам.
— Им отрубают руку, моя Жрица, — ответил Джагад.
— К счастью, в нашей деревне никто ничего не крал. До сегодняшнего дня. Мы живем в пустыне, а поэтому можем считать, что законы бедуинов — это наши законы. Какую руку нужно отрубить вору? Левую или правую?
— Во имя всех богов, что ты несешь?! — взмолился Аднан. — Я лежу на песке, чертовы эльфы надрывают животы от смеха! Ты недостаточно меня опозорила?!
— Если ты попросишь прощения у мальчика, я не буду отрубать тебе руку. Ты расстанешься только с большим пальцем.
Жрец не проронил ни слова. Царсина жестом подозвала Эрфиана и вручила ему кинжал.
— Если он попытается двинуться, — указала она на брата, — ударь его сюда. — И Жрица тронула свою шею чуть пониже затылка. — Смотри, не промахнись.
С этими словами она подошла ближе к костру и оглядела эльфов, которые едва слышно перешептывались, но мгновенно замолчали, поняв, что Жрица собирается говорить.
— Если бы мы не хотели видеть вас в этой деревне, то поселились бы в саду Жреца, — сказала Царсина, сворачивая хлыст и прикрепляя крошечный клубок к поясу. — Все ягоды, фрукты и целебные травы, которые можно найти в здешних лесах, принадлежат вам. Если кому-то не хватает чистой воды, если кто-то голодает, пусть придет в мой шатер или в шатер моих родителей — мы напоим и накормим каждого. Не стоит судить о янтарных Жрецах, слушая пустые речи моего брата. Мой отец — мудрый и справедливый правитель. Сердце моей матери болит за каждого, на чью долю выпали страдания, она радуется за каждого, кто счастлив и любим. Сегодня я могу предложить вам слишком мало. Но если боги будут милостивы ко мне, и я получу обруч Жрицы, клянусь именем своего отца: ни один из жителей этой деревни не узнает, что такое жажда, голод и холод. Все будут спать в удобной постели, пить и есть досыта. А если вы встретите эльфа, который захочет забрать у вас без спроса даже маленькую горстку ягод, позовите меня. Янтарные глаза не дают ему права делать все, что заблагорассудится.
Слушатели глазели на Царсину, приоткрыв рты. Аднан не пытался подняться, не пытался даже двинуть рукой или повернуть голову. Вряд ли Жрец смирился со своей участью, просто злость его была такой сильной, что он не мог мыслить трезво и не понимал, что делать. Оно и к лучшему — Эрфиану не хотелось следовать совету Царсины. Он успокоился, смущение и непонимание отошли на второй план, и теперь им завладело одно-единственное чувство — жгучий стыд. Женщина, вступившаяся за него, была старше и сильнее, была его матерью, пусть и не признавала этого. Но оставалась женщиной.
— Сестра, что случилось?..
Головы эльфов как по команде повернулись к говорившему. Нориэль, неслышно подошедший к костру — никто его и не заметил бы, если бы он не нарушил молчания — покраснел, но глаз не опустил. Он с выражением полного недоумения на лице переводил взгляд с Эрфиана на Аднана, а потом посмотрел на Царсину. Жрица поморщилась.
— Отправлялся бы ты спать, брат. Время позднее.
— Ты уверена, что не нуждаешься в помощи?
— Не нуждаюсь. В твоей помощи — тем более. Вставай, — бросила она Аднану.
Жрец поднялся и отряхнул одежду. Эльфы отвернулись, стараясь не встречаться с ним глазами. Эрфиану пришло в голову, что он похож на пустынную кошку, которая упустила добычу.
— Тебе придется раздобыть новый кинжал, — сказала Царсина. — Отец мальчика носит обруч первого воина, он научит его пользоваться оружием. Теперь ты будешь думать перед тем, как распускать язык.
Аднан поджал губы и сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей.
— Постарайся дожить до церемонии смены главного воина, братец.
— Но у меня нет обруча первого воина, я не смогу участвовать в поединке. Или ты решила уговорить маму сделать исключение для глупого брата?
— Я хочу, чтобы ты увидел церемонию своими глазами. В тот момент, когда я одержу победу над последним соперником, ты расстанешься и с парными клинками, и с мечтами о славных победах. Можешь заняться приготовлением вина. Или присоединиться к охотникам.
Жрец расплылся в улыбке.
— Поглядим, сестрица.
— Поглядим.
Эльфы загалдели, обсуждая увиденное. Не обращая на них внимания, Царсина подошла к Эрфиану и оглядела с головы до ног. В янтарных глазах больше не было ярости — спокойные, как озерная гладь в хорошую погоду.
— Боги наделили тебя завидным терпением, — сказала она. — Я на твоем месте уже давно убила бы его.
— Я не держу на него зла, моя Жрица.
— Надеюсь, со временем ты научишься чувствовать границу между глупостью и благородством.
— Если моя Жрица позволит, я скажу, что мне жаль ее брата. Только очень несчастное существо может видеть лекарство от боли в том, чтобы причинять боль другим.
Царсина подняла брови и улыбнулась.
— Ты неглуп, — заметила она. — Но еще молод.
Жрица пошла в направлении шатров, но остановилась.
— Первый воин Неферу.
— Да, моя Жрица? — откликнулась эльфийка.
— Мой брат сказал много лишнего, но в одном он прав. У тебя дерзкий язык.
Глава третья. Эрфиан
1985 год до нашей эры
Деревня янтарных Жрецов
Стрела вонзилась в ствол дерева, потревожив семейство белок. Всполошившиеся животные бросились наутек. Выждав, Эрфиан приблизился, извлек из коры стрелу, убрал ее в колчан и осмотрел оставленное белками дупло. Несколько сухих веток, хвойные иголки, кучка орехов, скорлупа. Хозяева дупла притаились за ближайшим кустом. Эрфиан постоял, прислушиваясь к тишине вечернего леса, и побрел прочь. В чаще деревья были такими высокими, что сквозь их кроны с трудом пробивалось солнце. Скорее всего, оно уже село, начался пир. Отца Эдна и Оден пригласили лично. Эрфиан и понятия не имел, почему, был уверен, что его ищут по всей деревне, но одно знал точно: в ближайшее время возвращаться он не собирается.