Милость прощения заключается в том, что мы должны осознать, к каким результатам привели наши действия. Искупление означает осознание последствий «дурных поступков» в прошлом и шанс для свершения лучших деяний. С этим осознанием люди будут жить с большей ответственностью, ибо они поймут: что посеешь — то и пожнешь и что от них зависит создание хороших или плохих условий для своего будущего и для будущего других людей. Таким образом, то, что мы называем несчастьем, является огромным шансом пройти процесс очищения. Это милость, заключающаяся в том, что то, что мы натворили, может выражаться не в наказании, а использоваться для нашего блага.
Все, что мы можем сделать, — это принять на себя ответственность за все наши плохие и хорошие деяния и жить мудрее. Тому может быть прощение, кто осознает, что все зло, которое он причинил другим людям, может обернуться против него самого. Это как в спектакле: одно действие вытекает из другого.
Шакьямуни Будда ссылается на великодушие. Мы, христиане, называем его «любовью». Любовь таит в себе важную позитивную энергию для нашего нынешнего и будущего существования и для существования всего живого. Добросердечие, как ее часто называют в буддизме, пробуждает познание единения всех существ. Оно оберегает от негативных поступков и целительно воздействует на все живое.
Еще важнее в буддизме является познание непостоянства всех явлений. Когда Иоанн Креста в своем «Nada, Nada» все оставляет, он сообщает о подобном познании. Это познание несет с собой освобождение. Человек осознает, что сознание его «Я» находится в состоянии, похожем на сон. Он будет все делать для того, чтобы проснуться. Тогда возникает мощная сила, готовая помочь ему самому и всем другим и повести к освобождению и согласию. Освобождение является важным для того образа жизни, который согласуется с ядром нашей сущности. Если рассматривать с этих позиций христианский аскетизм, то иное приобретает глубокий смысл. Он приучает к непривязанности, поскольку привязанность создает тенденцию удержания, то есть негативную структуру. Христианское выражение «воспринять Божью волю» подразумевает то же самое.
Мы участвуем в спектакле, на продолжение которого мы сами постоянно влияем. Игру Бога нельзя предопределить заранее. Она следует определенным основным правилам, как и положено игре. Но как мы в рамках основных правил игры в шахматы можем передвигать фигуры по своему усмотрению, так и Бог ведет игру через нашу свободную волю. Каким бы незначительным ни был каждый в отдельности, он воздействует и имеет влияние, как все «партнеры по игре».
2. ЧТО МЫ ИЩЕМ?
Раввин Иехуди рассказывал о себе следующее: «Когда мне было тринадцать лет, я моментально осваивал самые трудные места (Торы), а когда мне было восемнадцать лет, я уже считался «великим в Торе». Но мне открылось, что человек через одно только учение не может достичь совершенства. Я понял то, что рассказывается в Мидрашиме о нашем Отце Аврааме: как он исследовал солнце, луну и звезды и нигде не нашел Бога и как ему открылось присутствие Бога, когда он ничего не искал. С этим познанием я носился три месяца. Затем я так долго проводил исследования, пока не постиг истину неискания».[222]
Один ученик попросил мастера показать путь. Мастер ответил: «Когда ты ищешь, ты его не найдешь». Ученик возразил: «Как я смогу его найти, если я его не ищу?». Мастер сказал: «Путь не относится ни к знаниям, ни к незнаниям».[223]
Что мы ищем? — Бог сам ищет дорогу к нам. Он хотел бы развиться в нас и через нас. Поиск Бога — это процесс эволюции, который проявляется в нас в качестве поиска.
3. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ЕДИНОМУ ЦЕЛОМУ
Сущность Бога — это Единство. В том, что мы называем творением, Единое делится на неограниченное количество форм проявления, которые все взаимосвязаны, но, тем не менее, являются абсолютно индивидуальным выражением единого целого.
В начале стоит Единое. Это — святое, цельное, неделимое. Со становлением человека началась первичная трагедия разобщения. Это первичная боль, боль разделения, которая не прекратится, пока человек не найдет себя снова в Едином. Мы сохранили представление о едином целом, и оно пробуждает в нас стремление к нему. Возвращение на родину может состояться только тогда, когда знаешь, что есть родина. Вся боль происходит от боли разделения. Все грехи, в сущности, не что иное, как обособление от нашей глубинной сущности. Оно является своеобразным двигателем нашего «Я» к автономии и отграничению. Человек ощущает дефицит несогласованности сильнее, чем любое другое существо.
Таким образом, со становлением человека начался поиск недостающей части. Ибо каждая половинка нуждается в другой, чтобы познать себя как единое целое.
4. ДВИЖУЩАЯ СИЛА ЛЮБВИ
Распад Единого, хотя и повлек за собой разделение, но также принес и абсолютно Новое, энергию любви. Вместе с ней в создании возникает новое, сильное энергетическое поле, метафизическое стремление к Единому. Оно является первичной силой эволюции. Целью является не регрессия назад к Единому, а эволюция, которая ведет вперед к Единому; причем речь идет не о том, что впереди, а о познании того, что Единство всегда здесь. Цель — не глаз тайфуна, вечный покой. Цель — это познание тайфуна-Бога, который является и глазом, и бурей, покоем и динамикой. Цель — это познание «не-два», познание обеих сторон монеты как единого целого.
Просветление — это сияние нашей истинной личности. Оно проходит через все наше существо. Это момент прикосновения к конечной действительности, которая полностью проникает в нас. И каждый, кто упорно вдет по внутреннему пути, по крайней мере, получит представление о своей истинной сущности.
Если любовь однажды завладела человеком, то стремления к единению уже больше не удержать. Стремление дарить самого себя, вплоть до самопожертвования, именно это и есть любовь. Зачастую она склонна к действиям, которые кажутся бессмысленными. Только с таких позиций можно понять аскетические крайности некоторых святых. Они не говорили об умерщвлении, просто по сравнению с любовью все остальное для них обесценилось. Подобное насилие призвано разбить стеклянную стену разделения и освободить от бремени индивидуальности. Любовь взрывает одиночество и освобождает от оков центрированного «Я». Она, поистине, является освобождающей силой в универсуме.
Наше «Я» имеет тенденцию противиться силе объединения. К единому целому можно вернуться только через отречение, через отказ, а не через удержание, и уж тем более не через захват. Трагедия человека в том, что он думает, что может освободиться сам. Мистический путь — это не путь самоосвобождения.
5. ВНУТРЕННЯЯ ЭТИКА
Любовь — преобразующая сила. Любящий думает, что изменился мир, а на самом деле это он внутренне изменился.
Почти все религиозные системы апеллируют к морали. Благие намерения все еще играют важную роль в религиозном воспитании, но часто не обладают ведущей силой. Этическое поведение не должно быть тем, что предписано извне, или тем, к чему я сам себя обязываю из страха перед наказанием. Ибо страх и наказание — неподходящие средства для пробуждения нравственного поведения. Страх перед адом — плохой помощник в воспитании; а инфантильная вера в вознаграждение и наказание в другой жизни ведет к неврозам. Все, что вызывает у человека страх, что его сковывает или приводит в ужас, противоречит Божественному принципу сострадания и любви. Поэтому страх перед карающим Богом может привести к сильнейшей религиозной травме, что подтверждает следующий текст:
«Ребенком я глубоко познал Бога. Позднее мне показали угрожающего монстра».
«Ребенком я любил Бога и знал, что я любим. У меня отняли этого Бога. И что самое ужасное: я был убежден, что мой отец попадет в ад, потому что не пошел в воскресенье в церковь. Так мне было это преподнесено. При этом отец мой был сама любовь и намного честнее, чем моя мать. Как же можно пугать ребенка тем, что его отец попадет в ад из-за того, что он не пошел в воскресенье в церковь?!»