ПРЕОБРАЖЕНИЕ ИИСУСА (МК. 9, 2)
На горе Табор увидели апостолы впервые кем был Иисус на самом деле. Он всегда был прозрачным для Божественного. Только они этого не видели. Теперь узнали они Его. Он — Сын Бога. Его истинная сущность проявилась и даже просвечивала через одежду. Божественное беспрепятственно проходит сквозь всё. Но мы не будем останавливаться на Иисусе.
Мы должны осознать наш истинный образ в Иисусе. И мы наполнены Богом. И мы являемся эпифанией Божественного. К сожалению, наши глаза закрыты, как были все время закрыты глаза апостолов. Жизнь была бы проще, если бы мы могли осознать, кто мы есть; если бы мы в другом могли увидеть, кто Он есть; если бы могли познать Его сияние, струящееся сквозь Его одежды.
Наши глаза закрыты. Мы не видим, что весь мир — это Табор, что даже все страдание проникает оттуда. Мы живем рядом с сияющими и светящимися людьми. Мы уже недалеки от того, чтобы это осознать.
Однажды мы, люди, так далеко шагнем в своем развитии, что осознаем себя сыновьями и дочерьми Бога. Экхарт считает нашей первой задачей — осознание того, кто мы есть на самом деле. «Так говорит мастер: Бог стал человеком и тем самым возвеличил и облагородил весь род людской… Этот мастер правильно сказал; но воистину, я не дорого бы дал за это. Помогло ли бы мне, если бы у меня был брат, который был бы богатым человеком, а я при этом бедным человеком? Помогло ли бы мне, если бы у меня был брат, который был бы мудрым человеком, а я при этом был бы дурак?».[252]
Экхарт хочет сказать, что все это относится и к нам. Помогло ли бы мне, если бы Иисус так преобразился, а я нет, подразумевает Экхарт. Святость и Божественность Иисуса являются также и нашими.
Святые, которых мы сегодня чтим, святы не потому, что совершали подвиги, даже если им это приписывается в процессе святых бесед. Они святые, потому что сквозь их облик просвечивает Божественное.
Божественное в нас всегда. Экхарт пишет дальше: «Духовность, которую нам принес Христос, была наша духовность». По сути, Он только хотел, чтобы мы осознали, что мы — дети Бога, что Царство Божье — в нас самих и что мы несем в себе вечную жизнь.
Иной на пути созерцательности доходит до такого состояния, где ему все другое кажется более вероятным, чем сказанное. Необходимо, чтобы мы признали бессилие нашего «Я» и продолжали искать нашу истинную сущность. Наша истинная сущность скрыта в наших глазах, но, тем не менее, она сияет. Иисус — это обет и обещание.
Мы — танец Божественного. Бог танцует в нас. Если мы говорим «в нас», мы легко можем ошибиться, полагая, что Бог в нас, как в каком-то сосуде. Скорее, Божественное само по себе танцует, как этот образ человека.
Мы, христиане, с трудом воспринимаем это. Мы боимся, что слишком близко подошли к Божественному. Мы боимся, что падут различия и мы будем обвинены в пантеизме. Но это только интеллектуальные трудности, которые исчезнут в процессе познания. На Востоке существует образ, который пытается истолковать эту проблему. Там говорят о «золотом льве». Золото может проявляться только в форме, оно не может существовать без формы. Золото проявляется в форме льва. Нельзя отделить золото ото льва. Но золото — это не лев, а лев — это не золото. Тем самым, Божественная действительность отделяется от человеческой формы и, несмотря на это, ею является.
Божественное может проявляться только в форме, как и золото существует только в форме, а не само по себе. Бог сам по себе непостижим, познать Его можно только в форме. Так же сосуществуют Бог и человек.
По этому поводу приведем слова Ангелуса Силезиуса:
Главная задача религии — привести человека к осознанию его сущности. Об этом она все еще говорит во многих других образах: «Возвращение с чужбины», «Возвращение к Отцу», «в отеческий дом», «в Царство Божье», «в священный город Иерусалим». Но на самом деле мы никуда не должны идти: мы должны только дать шанс нашей собственной Божественной глубине найти нас самих.
ВОСКРЕСЕНИЕ
Что было бы, если бы гипотеза, которая выдвигается сейчас в некоторых книгах, оказалась правдой: «Иисус на самом деле не умер на кресте, а отправился в Индию. Там даже нашли Его могилу». Что было бы, если бы мы исторически могли доказать, что были найдены останки Иисуса? Тогда наше христианство было бы плохой шуткой?
На Пасху произошло событие, которое отражено апостолами. Воскресение не описывает переживание, которое можно классифицировать в категориях времени и пространства. Тот, кто изымает воскресение из символической области и помещает его в исторические рамки, неправильно понимает послание. Пасхальное послание убеждает людей познать Иисуса продолжающим жить, бессмертным. Пустая могила, ангел, ход в пещеру — это только формы выражения для внутреннего познания. Слово ophte (открывать) (1 Кор. 15, 5) означает, что апостолы не просто увидели Иисуса. Он им явился и открылся.
Итак, это не была встреча с живым визави, даже если в Евангелии это так и описывается: Фома простер руку в сторону Иисуса, Иисус вкушал вместе с ними… Скорее, это было внутреннее познание. «И раскрылись тогда глаза у них». Таким образом, речь идет не о магическом, парапсихическом, чудесном познании, а о внутренней уверенности. Воскресение — это познание апостолов, что эта жизнь еще не все, что они, как и Иисус, перейдут в новое существование. Жизнь не может умереть. Она продолжается.
В Ведах написано: «Возродиться может только Господь». Это значит, что в новое существование не перейдет наше фронтальное «Я». В новом существовании эта Божественная жизнь возникает снова в форме. Но это не будет та форма, которую мы имеем сейчас. Мы настолько сконцентрированы на своем «Я», что думаем сохранить свое «Я» навечно.
Однако в этом «Я» нет нашей идентичности. Наша истинная идентичность лежит намного глубже. Мы не можем понять, что это сама Божественная жизнь и не важно, в какой форме мы воскреснем. По сути, мы не даем никакого шанса Богу и этой Божественной жизни. Мы постоянно пытаемся ограничить ее нашим «Я» и держать под угрозой.
Эти внутренние познания должны выражать послания явления. Павел встретился с воскресшим в качестве преследователя и через познание стал другим, а одновременно воскресший идентифицировал себя с человеком: «Савл, Савл, почему ты меня преследуешь?».
В воскресении Иисуса апостолы в познании перешагнули границу между жизнью и смертью. Нужно познать Вечную Жизнь, все равно, в какой форме мы после смерти воскреснем. Если человек преодолеет ограниченность сознания своего «Я», он попадет в то пространство познания, которое называет по-разному. Эти названия обозначают одно, а именно: смерти нет; смерть — это только великое преобразование для нового существования.