Первым большим препятствием, проявляющимся в символической фигуре Петра, является страсть человека, которая также хочет завладеть новым познанием. Страсть является рафинированной. Она говорит Марии (душе): «Ты обманываешь сама себя. Твои поиски вечного — это только возмещение несбывшихся желаний и разочарований. Ты думаешь, твоя страсть происходит свыше и направлена на что-то непреходящее. На самом деле — это детские переживания, чувство одиночества и разочарования с регрессивной тенденцией. Ты не выдерживаешь неустойчивости существования и бежишь в ложное укрытие». И некоторые психологи пытаются так же заглушить религиозные тенденции. Все это только регрессия.
Вторым серьезным препятствием, которое проявляется в символической фигуре Андрея, является разум. Он упрекает новое сознание в невежестве. В конечном счете, разум — это инстанция, по которой выравнивают свою жизнь. Это относится также и к религиозной сфере.
«Почему ты думаешь, что знаешь больше? — говорит разум внутреннему сознанию. — У тебя нет мерила твоего внутреннего познания. Из чего ты черпаешь свою уверенность? Действительно ли твое познание является аутентичным? Не гонишься ли ты снова за фантомом?» Прежде всего, нужно мужество для того, чтобы оставить эту слабую тенденцию до тех пор, пока она не станет настолько сильной, что уже не будет осуждаться разумом и сбиваться с правильного пути.
Третьей силой, представленной символической фигурой Иакова, является воля. Она говорит душе, что от нее зависит путь к Богу. С усилием, напряжением и энергией она намеревается дать мотивацию возвращению.
Душа в образе Марии отвечает, что он находится на взлете своего «Я», сам того не замечая, поскольку считает, что может достичь спасения с помощью благонравного поведения, методов и усилий, планов и стремлений и соблюдения заповедей. На самом деле, речь идет только об этом прежнем «Я», которое хочет удержать свое господство и в новом мире.
Силы прежнего сознания стараются вернуть человека под свою власть. Они не могут понять, что покой, высматривание, внутреннее созерцание и восприимчивость являются возможностями познать нашу истинную сущность, Божественное в нас. И в религии, однако, также, активность и планы, интеллектуальные истины и добрые намерения считаются основными инструментами, ведущими к новому сознанию.
Мария является символической фигурой женского начала в человеке, можно сказать, нового человека Божьего Царства. В Евангелии Мария не противопоставляется Петру, Андрею и Иакову, но указывается на то, что женское начало более восприимчиво к познанию Божественного, чем активное мужское начало. Женское начало открывает нам доступ к нашей глубинной сущности. Оно имеет сродство с Богом, которое не дано разуму и воле.
HAGIOS GAMOS — СВЯТАЯ СВАДЬБА (ВЕНЧАЛЬНАЯ РЕЧЬ)
Это помещение вам очень хорошо знакомо. Вы постоянно сюда приходите в часы или дни раздумий и памяти. Сегодня не только помещение выглядит иначе, но и вы оказались здесь совсем по другой причине. Вы решились на эту церемонию. Почему? Многие ваши знакомые, возможно, качают головами и говорят: «Оставьте им их идею фикс. Это всё еще как раз относится к нашим общественным формам». Ваше пребывание здесь больше, чем религиозно приукрашенное, определяемое обществом или признаваемое действие.
Брак — это инициация для пути к спасению.
Все, что происходит во время свадьбы, является инициацией для выхода из сообщества. Это посвящение в жизненный путь, более того, в путь к спасению. Брак — это не счастливая гавань, а путь к спасению. Тот, кто в браке видит только нарциссическое самоудовлетворение, потерпит неудачу, о чем сегодня знает каждый терапевт, консультирующий супружеские пары.
Два человека находят друг друга не случайно. Они встречаются, потому что должны вместе идти вперед к исполнению своего окончательного предназначения. Я хотел бы начать издалека, чтобы объяснить это.
Сущность Бога — это единое целое. В творении целое распадается на неограниченное количество возможностей. Единство проявляется во множестве. Оно делится на бесчисленное количество форм проявления, которые относятся друг к другу и, тем не менее, являются абсолютно индивидуальным выражением единого целого.
Вначале, таким образом, стоит единое целое. Единое — это святое, спасительное, неделимое. Самой сильной болью является боль разделения. Боль искупления — это тоска части по единому целому, стремление к спасению, к преодолению первичного страдания от одиночества.[265]
Мы сохранили представление о целостности, и это вызывает у нас тоску. Ностальгия бывает только тогда, когда знаешь, что есть родина. Каждая любовь — это вступление на путь и начало пути домой, то есть к Богу, к Единству.
Единое целое должно выйти из себя самого. Без того, чтобы оно не вышло из себя и не стало бы двойным и более, нет творения. Но вместе с творением приходит распад единства, а значит, и беспокойство. Все существа чувствуют, что они не являются больше единым целым. И потому все распавшиеся части стремятся назад к единству. Единство — это также и ваша глубинная сущность.
Мы, люди, ощущаем ущерб распада намного сильнее, чем другие существа. Таким образом, с процессом становления человека начинаются поиски дополняющей части. Ибо каждая половинка нуждается в другой, чтобы пережить единство. Наша глубинная сущность является не мужской, не женской, а единым целым.
Этому стремлению к единству мы дали название. И имя ему Любовь. Любовь разрывает границы одиночества, в котором заключен каждый человек, и освобождает его для целостности. Любовь — это стремление к утраченному единству, к нашему первоначальному состоянию. С нашим превращением в человека началась «первичная трагедия разобщения». Это первоначальная боль человека, боль разделения, которая не прекратится, пока человек снова не найдет себя в единстве. И то, что мы называем грехом, есть не что иное, как отделение. Отделение от нашей глубинной сущности. Оно является своеобразной склонностью к автономии, индивидуальности и отграничению.
Наша истинная идентичность находится намного глубже. Мы найдем ее только тогда, когда освободимся от главенствующего «Я». Брак — это инициация для совместной попытки найти ту основу, в которой можно познать единство.
Любовь — это другое слово для обозначения ностальгии. Расщепление единства принесло с собой разделение. Но также оно принесло нечто абсолютно новое — энергию любви. Любовь — это намного больше, чем стремление к размножению. Она является той центростремительной силой, которая заставляет вернуться к единству. Особенно мощной она является в отношениях между полами. Как между двумя магнитными полюсами возникает сила притяжения, так и между мужчиной и женщиной возникает любовь.
Тем самым в создании появляется новое сильное энергетическое поле, большее, чем сумма его частей. Любовь — это то, что нельзя объяснить, поскольку она выходит за рамки физической и духовной структуры человека. Это та метафизическая страсть, которая представляет первоначальную силу эволюции. Она ведет к непостижимому отграничению «Я», которое необходимо для возвращения к единству.
Наше «Я», однако, имеет тенденцию выступать против слияния с единым целым. Оно противостоит этому мистическому единению, поскольку не хочет отказываться от самого себя. Оно отличается от этого мистического стремления к единству тем, что хочет удержать его и иметь для себя. К целостности мы можем вернуться только через самоотречение, а не через желание обладать или завоевание. В этом трагизм человека и прежде всего мужчины, который все снова и снова пытается прийти к единству и целостности.
«Я» имеет тенденцию к использованию других, чтобы обогатиться и извлечь из этого выгоду. Оно хочет что-то иметь и усиливаться, но не ищет высшего единства в объединении с другим. Оно хочет оставаться осью своего маленького мира. Оно делает других средством для достижения личных целей и средством наслаждения.
Оно низводит партнершу или партнера до товара, который можно потреблять и использовать как угодно. Оно высасывает из него все силы и потом выбрасывает. Подобная любовь — это только увеличение эгоизма. Никто не высказался по этому поводу жестче, чем Кант. Он пишет, что брак — это «договор о двухстороннем использовании половых свойств». Опасность для любого брака представляет то, что он приведет не к желанию единства, а к желанию обладания.