…БОЛЬШЕ НИ ОДНОГО ВОПРОСА…
Сегодня, во второй половине дня, события развивались очень быстро. В большей степени как покой, умиротворение, все хорошо, больше нет никаких вопросов. Это нельзя описать. Затем чувство переполнения светом, ощущение силы. Позднее, во время вечернего богослужения, я вдруг почувствовал, что связан со всеми в любви и сострадании. Раньше при подобном же событии я не хотел страдать. Слезы. Благодарю за возможность сострадать.
…ДА, Я БЫЛ В НЕМ…
В страстную пятницу я принимал участие в богослужении и узнал следующее: в духовной семинарии присутствовали около 25 молодых людей не старше 20 лет. Когда началась литургия, я забыл обо всем и просто делал то, что должен был делать. Другой священник читал мессу. После литургии я был твердо уверен, что был в единении с другим священником, да, я был в нем. Познание было таким спокойным, как рябь волн на пруду. Если бы я об этом не думал, то и не заметил бы этого.
Мне кажется, что чем быстрее уходит сознание нашего «Я», тем глубже погружаешься в эту внутреннюю действительность, в это «Ничто».
…МЕЖДУ СИДЕНИЕМ И ХОЖДЕНИЕМ НЕ БЫЛО РАЗРЫВА…
На четвертый или пятый день курса это просто было здесь. Это был звук и не-звук. Мне не нужно уже было это делать. Оно просто было здесь. Мне не нужно было больше дышать. Оно дышало. У меня текли слезы, и я все шептал: «Почему я, ведь я не достоин, почему выбран я?». Между сидением и хождением больше не было разрыва. Оно просто пришло. Во дворе, когда я смотрел на траву, я все еще продолжал плакать. Всё изменилось. Здесь уже не было больше травы и меня. Это была близость, внутренняя взаимосвязь. Тихая радость, благожелательность и нежность ко всему, и всё, что приходило на память, я думаю, было основным настроением.
Итак, это было оно. Лучше я это не могу передать, хотя я и не полностью рассказал о том, что было. Просто всё изменилось, хотя и оставалось таким же, как прежде.
…КТО ПОДНИМАЕТСЯ ПО ЛЕСТНИЦЕ?…
Я старался повседневно жить, обращая внимание на свои действия, следя за тем, что происходит. И однажды у меня возникли вопросы:
• кто поднимается по лестнице?
• кто здесь чистит овощи?
• у кого звонит телефон, и кто снимает трубку?
• кто извлекает звуки из моей виолы?
• кто смотрит во мне, когда смотрю я?
• что заставляет людей и автомобили двигаться сплошным потоком по улицам?
что соприкасается с землей в виде падающих снежинок?
• что всходит в виде первых зеленых ростков из земли?
• откуда берется сила, которая порождает в маленькой птичьей гортани такой пронзительный крик?
И за всем этим стоит вопрос: кто я в сущности изначально, в конечном итоге? Что вообще существует? Мне это не дает покоя, от ответа на этот вопрос зависит вся моя жизнь. Каким-то образом в моем прежнем устройстве мира низшее повернулось к высшему, кружащий бурлящий хаос.
…ПРОСТО ЛОЖКА…
Мне 70 лет, но сегодня я первый раз в своей жизни увидел ложку… просто ложку… смешно, просто ложку… только ложку!
ДА, ЭТО ОН, РЕДИС НА ТАРЕЛКЕ…
Мне никак не выйти из упражнения. Я ощутил огромное напряжение. И вдруг я оказался здесь. Но это уже больше было не «Я» то, что было «здесь». Было только «здесь». Никаких ограничений и никакого желания куда-то приходить. Я ощущал свое дыхание, которое просто было здесь… как и тикали часы, без границ.
Я не мог это выразить, не мог сказать. Я не хотел исказить познание своими словами. И сейчас слова как деревянные.
Когда я был на ужине: да, это он, редис на тарелке, это он. Радость! Преклонение! Вгрызаться в редис, плакать, смеяться, это он! Как прекрасно!
…КАПЛИ ДОЖДЯ ПАДАЛИ В ВОДУ, ЭТО БЫЛО ВСЁ…
Я стоял у пруда и смотрел, как катай дождя падают в воду. В этом, собственно, уже всё заключалось: это беспрерывное изменение внешних форм, вечное погружение в самого себя. И когда я потом проходил мимо компоста: уверенность, что всё может потеряться только в себе самом. И позднее, при медитации: что всё вообще происходит из того же самого и что нет вообще ничего, что может быть извне.
…ПРИНЯТ В РАСКРЫТУЮ ДЛАНЬ ГОСПОДА…
Сегодня я долго гулял на природе. Земля просыпалась: первая зелень, анемоны, птицы строят гнезда, полевые работы. И во всем движении сила, та полнота, которые неистощимо побуждают к жизни! Я ощущаю, что принят в эту раскрытую длань Господа.
…СМОТРЕТЬ И НЕ ВИДЕТЬ…
Ранние утренние часы манят меня на поля и побуждают принять участие в чуде сотворения восходящего солнечного дня… В то время как я пребываю в совершенном молчании, всё мое существование вдруг становится объятым священным трепетом, как будто через меня прошла молния. Но в этом нет ничего определенного, ничего конкретно познаваемого или воспринимаемого. Я поражен, как будто сожжен, обожжен, как будто брошен молнией в пустоту незнания. Это — как смотреть и не видеть, слушать и не слышать, осознание того, что ничего не знаешь. Звон колокола в аббатстве извещает об изменении в праздновании благодарственного вечернего богослужения. Представление Божественного существования — мистерия на пашне. Истина является простой.
…ЕСЛИ Я ПОСМОТРЮ БЛИЖЕ, ВСЕ ИСЧЕЗНЕТ…
С некоторого времени я не могу больше согласиться признавать этого личного Бога, брата, партнера, друга, который здесь существует для нас и ждет нас. В настоящее время я осознаю Бога темным, безличным; не как Богочеловека Иисуса Христа на этой земле, а как Божественное в вещах на этой земле, также и во мне; как силу, энергию, как бытие всего. И я не могу больше разделять чистую уверенность христиан в спасении, это ликование раз и навсегда спасенных, ибо мое познание Бога является слишком новым, слишком ранимым: оно сопровождается переломом и болью. И когда я пытаюсь ближе взглянуть на познаваемое, оно исчезает. Оно требует времени и молчания для произрастания во мне, а не многословных божественных служб. И еще одно меня поражает: мои речевые способности отказывают мне. Как и о чем я должен говорить с людьми, чтобы меня не приняли за сумасшедшего?
…ГРАНИЦЫ ПЕРЕСТАЮТ СУЩЕСТВОВАТЬ…
Собака, лающая снаружи, была во мне — дверь, ведущая в зал, была внутри меня. Я был в помещении, а помещение было во мне.
Ничего не существовало вне меня. Границ больше нет. Глубочайшее ощущение счастья наполнило меня… Мой взгляд на вещи вдруг пришел в равновесие, и я почувствовал в себе норму, которая является первоисточником всех норм.
Во время прогулки деревья были моими любимыми и почитаемыми братьями. Я целовал их и прижимал темную влажную землю к своим губам. Утро было как акт рождения. Творение было создано для меня, и я разговаривал с деревьями, озером и горами.