Иисус, который, вероятно, всегда жил с осознанием конечной действительности, обозначил эту познанную действительность как «Отец», «Божье Царство» или «вечная жизнь». Всю ночь провел Иисус в познании единения с Богом, а когда спустился с горы, то передал людям «Отче наш», «Восемь благословений» и притчи. Однако это уже была Его форма выражения своего познания единения. В своих прощальных словах Он сказал так: «Кто видел Меня, видел Бога» (Ин. 14, 9) или: «Прежде чем был Авраам, Я есть» (Ин. 8, 58).
4. РЕЛИГИЯ И СВЯЩЕННЫЕ ПИСАНИЯ
Мистиков и Священные Писания можно читать и понимать совершенно по-разному. Более четким примером тому мне кажется разговор Иисуса с самаритянкой в Новом Завете (Ин. 4, 5). Он уже долго говорит о воде жизни, а самаритянка все еще думает о настоящей колодезной воде.
Иисус указывает ей на тот факт, что Бог это не кто-то, кому можно поклониться на той или иной горе, а что Богу нужно поклоняться в духе и истине: «Бог есть дух, и поклоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин. 4, 24). Когда Иисус говорил об Отце, Он не имел в виду отцовское начало. Люди, к которым Он обращался, абсолютно не понимали того, что Он подразумевает на самом деле. Он хотел доказать, что Бога, который не только духовно, но и интеллектуально понятен, можно только познать. Для многих же людей Бог, или Отец, был суперэго, который любит и наказывает, благословляет или проклинает.
Кто думает, что Абсолют — это некий вид Великого Отца, который охраняет всех, как пастух свое стадо, тот проецирует религию как проситель. Его цель доступная и простая — получить защиту и благодать от этого Бога, а взамен предоставить Ему почитание и благодарность. Он пытается жить в согласии с тем, что считает законом Божьим, и надеется получить за это в награду вечную жизнь. Целью данного вида религии является стремление к спасению, спасению от боли, страданий, несчастий и даже, в конечном счете, от самой смерти.
Ангелус Силезиус и Экхарт, назовем только двоих, поняли Писание совершенно по-другому. Они интерпретировали его с позиций своих религиозных познаний.
Ангелус Силезиус писал: «Кто просит Бога о дарах, у того дела совсем плохи. Он обращается с мольбами к творению, а не к Творцу».[17]
Экхарт говорит: «Ты низводишь бесконечного Бога до дойной коровы, которую ценят за то, что она дает молоко и сыр для твоей собственной выгоды. Isti faciunt capram de Deo, pascunt eum foliis verborum. Item facuint Deum histrionem? Dant sibi veteres et viles vestes suas. Такие делают из Бога козу и кормят Его словами-листьями. Также они делают из Бога актера и отдают Ему свою старую и поношенную одежду».[18]
«Я говорю воистину: пока ты дела свои свершаешь только ради Царства Небесного, или ради Бога, или ради твоей вечной благодати, то есть извне, то, похоже, дела твои совсем плохи. Тебя можно перенести, но лучше этого не делать. Ибо поистине, если кто-то мечтает внутри, в молитве, в сладком экстазе и в особенном благоволении Бога получить больше, чем от пастушьего костра или в хлеву, то это все равно, что ты берешь Бога, заворачиваешь Его в пальто и прячешь Его под лавку. Ибо тот, кто ищет Бога с определенными намерениями, он Его не находит. Тот же, кто ищет Бога без намерения, он постигает Бога таким, какой Он есть; такой человек живет с Сыном, который есть сама жизнь»[19]
Данные примеры не должны соблазнять нас пренебречь устными молитвами. Экхарт был священником и членом монашеского ордена. Конечно же, он читал мессу и выполнял обязательные молитвы. Пока мы являемся людьми, мы будем обращаться с просьбами к Богу и прославлять Его. Все это мы может делать только словами, образами, церемониями и ритуалами. Однако при этом важно осознавать, что подобные действия являются только «пальцем», указующим на луну. Пожалуй, совсем немного людей удаляется в безбожное жизненное пространство.
Священные Писания и религия являются, таким образом, конденсатом глубокого мистического познания, и, наоборот, задачей религии является побудить человека к подобному познанию.
5. МИСТИЧЕСКОЕ ПОЗНАНИЕ
Мистическое сознание можно описать как область познания, в которой все есть так, как оно есть, а так как оно есть, оно совершенно. Там нельзя быть ни счастливым, ни несчастливым, ни довольным, ни недовольным, ни радостным, ни печальным. Быть счастливым было бы слишком мало, также мало было бы быть несчастливым. Счастье и любовь относятся уже к второстепенной области. Нет блаженства, нет счастья в смысле чувства. Все другие сферы сознания при этом относительны, в то время как то состояние является замкнутым и совершенным и наполненным до краев. Все остальные состояния сознания временные и ненаполненные.
В этом сознании форма и отсутствие формы едины. Здесь нет ни субъекта, ни объекта, только бытие. Здесь человек познает свое Божественное происхождение и готов сказать: «Я есть Бог». Эти слова ни в коем случае не являются высокомерными. В большей степени они несут неслыханное смирение и наполнены потребностью помочь всем живым существам прийти к этому познанию. Именно в этом лежит основа первой клятвы буддизма: «Живых существ множество, я торжественно обещаю спасти их всех».
В мистическом сознании человек узнает, что его собственное понимание мира является как бы взглядом на небо через трубу, то есть очень ограниченный отрезок целого. Наше концептуальное понимание космоса, какое бы оно ни было научное, лишь жалкое частичное понимание. С этой точки зрения наука является ограниченной. Однако постепенно она начинает расширять свои горизонты и включает мистическое познание в свои исследования; ибо она заметила, что нельзя объяснить мир только ньютоновскими и картезианскими категориями.
С нашими религиозными системами мы производим массу космического шума и думаем, что таким образом можем достичь Бога. Наши молитвы, наши мысли о Боге, в масштабах этого огромного мистического познания, не больше, чем кипение в пробирке «Я».
Опасность, что мы со всеми нашими представлениями о Боге молимся самим себе, весьма велика. Превращение в идола религиозных понятий представляет большую опасность для каждой религии. Мы очень высокомерны, когда создаем образы Бога или удерживаем Его в рамках своих концепций. Экхарт и Тиршеген с полным правом говорят: «Бог, которого я могу постичь, это не Бог».
Наши религиозные системы подобны компьютерным программам. Как и компьютер, который кроме заложенной в него программы не может дать нам никаких новых знаний, так и наши теологические высказывания о Боге остаются в узких рамках, если мы не углубим их мистическим познанием.
Мы должны понять, что мистика не может быть выражена исключительно в благочестивом наборе слов, как будто бы мистические состояния имеют что-то общее с ханжеством и святошами. Мистика, в большей мере, является познанием повседневного, здесь и сейчас. Это познание может быть очень банальным. Оно может стать навозной кучей или цветком, сорванным ветром или для проведения религиозных церемоний.
Мы должны уяснить себе, что есть живые существа с совершенно иной организацией, а также существа с более высоким сознанием, чем мы, люди.
Итак, наступило время поколебать самоуверенность нашего сознания и проникнуть в другие пространства сознания. Многие люди этого боятся. Однако не остается ничего другого, кроме как преодолеть наши страхи и идти дальше. Многие пребывают в сомнении, поскольку пошатнулось их здание веры. Конечно, препятствием на пути к новому сознанию может быть узкое, догматическое вероисповедание, однако, если мы научимся читать наши Священные Книги по-новому, мы найдем в них возможность изменить также наши религиозные взгляды.