― Я здесь не для вашего развлечения.
― Те дети умерли и пропали. Обнаружение их сгнивших трупов не вернет их обратно и не принесет покой их семьям. Они думают, что принесет, но нет.
― Может помочь, ― сказал Брэдшоу, ― если они похоронят их по-христиански. Вы бы поняли это, если были бы по-настоящему религиозны, а не просто водили за нос отца Нунана.
Уиклоу усмехнулся.
― У меня есть вера, ― сказал он, но не стал вдаваться в подробности. ― А отцу Нунану нравится приходить сюда. Он пытается спасти мою бессмертную душу. Это тяжелая работа, и это прославит его. Бог поместит его на специальное облако, когда он умрет: красивое и большое, с видом на море. А что же насчет вас? Вы не хотите сделать имя и себе?
― Не особо.
― Разве не поэтому вы здесь? Вы утверждаете, что это ради семей, но на самом деле все дело в том, что вы и вышестоящие можете сделать себе карьеру. Если вы откопаете тех детей, вы, вероятно, получите повышение, чуть больше шиллингов в кармане в день зарплаты, свое имя во всех газетах. Это ведь настоящая причина?
Брэдшоу ничего не ответил.
Уиклоу вздохнул.
― Вы настоящая ходячая бомба.
Сейчас он выглядел скучающим, будто игра ему поднадоела.
― Сьюзан Верити, ― сказал Брэдшоу. ― Расскажи мне о ней.
Уиклоу тотчас же вновь заинтересовался им.
― Почему о ней? Почему именно о Сьюзан, а не о других?
― Потому что некоторые люди утверждают, что ты не совершал этого, но опять же, ты много чего говорил.
― Ну, если вы мне не поверите, зачем мне вообще что-либо рассказывать?
― Потому что ты умираешь, ― напомнил ему Брэдшоу, ― и это последняя игра, в которую тебе доведется сыграть. Если ты умрешь до того, как выдашь нам тела или признаешься в том, что случилось с Сьюзан, будешь пылиться в архиве, как нераскрытое дело, а ты этого не хочешь. Лучше уладить незаконченные дела, ты так не считаешь?
― Может быть, я останусь тайной, ― он улыбнулся. ― Как Джек Потрошитель. Все до сих пор говорят о Джеке, потому что никто не знает, кем он на самом деле был.
Брэдшоу кивнул.
― Но даже настоящий Джек умер, не получив признания за свою дурную славу. Его собственные соседи не знали, кем он был. В чем смысл всего этого? Тебя поймали и держат в тюрьме пятнадцать лет, и ты признался, что убивал детей. Ты не пытаешься отстоять свою невиновность или получить досрочное освобождение. Ни один министр внутренних дел никогда не выпустит Эдриана Уиклоу. Мы оба знаем, что такого никогда не произойдет, даже до твоего смертельного диагноза, который гарантирует, что такого не случится. Если мы поставим точку в твоей истории сегодня, тогда все ведущие врачи и студенты-криминологи будут продолжать говорить о тебе годами...
― В любом случае будут.
Уиклоу, казалось, снова заскучал, или, по крайней мере, был разочарован тем, что это все, что может предложить ему Брэдшоу.
― Да, но они никогда не поймут, ― сказал Брэдшоу.
Уиклоу слегка повернул голову, так что они снова встретились взглядом. Он заинтересовался этим, Брэдшоу это было очевидно.
― Играй по-крупному, Уиклоу, ― побудил его Брэдшоу. ― Выдай нам тела детей и расскажи нам о том, что случилось со Сьюзан, можешь записать это от начала и до конца. Расскажи им свою историю, чтобы никто не смог исказить ее. Разве ты бы этого не хотел? Разве это не стало бы идеальным завершением истории?
― Забавно, что вы это говорите, ― сказал Уиклоу, ― но я работал над своей историей, день за днем, в своей камере.
― Ты написал книгу?
― Не написал, ― поправил его Уиклоу. ― Они не позволили бы мне иметь ручку.
― Потому что одной из них ты заколол сокамерника, ― напомнил ему Брэдшоу. ― В шею.
Уиклоу отмахнулся от этого. ― То было годы назад, когда я впервые прибыл сюда и все еще контактировал с другими заключенными: в очереди на ужин, по пути назад из душевой. Он хотел убить меня, ― он пожал плечами. ― Это была самооборона.
― Он пытался убить тебя? ― надавил Брэдшоу. ― В раппорте о таком не говорилось.
― Он хотел убить меня, ― снова произнес Уиклоу, в этот раз более твердо, и Брэдшоу задумался, мог ли убийца убедить себя в этом в своем сумасшедшем уме, а затем ударить первым. Не удивительно, что с тех пор они держат его в одиночном заключении. Брэдшоу полагал, что это сделано для безопасности Уиклоу, но, вероятно, это другие заключенные были теми, кто находился бы в опасности, если бы Уиклоу разрешили находиться с ними рядом.