— Можно пойти ко мне, — нехотя сказала она. — У меня дяди нет.
— Но музыка, надеюсь, есть?
— Вот музыки навалом.
— Ну и чудесно!
— Только соседи, понимаете?
— Мы потихоньку.
— И выпить ничего нет.
— А это мы устроим. — И я забросила еще одну паутинку: — Вот танцор у нас один.
— Танцор? — Шарапова взглянула на меня пытливо, как бы стараясь понять, какой я в эти слова вкладываю смысл. Усмехнулась, — неприятная у нее получилась усмешка, что ж, я сама на нее напрашивалась. — Слушай! — она впервые обратилась ко мне на «ты». — Вон взгляни на тот столик, где Вика. Видишь, он с таким жгучим брюнетом разговаривает. С усами.
— Вижу с усами.
— Пашка Фоминых. Только он себя Полем зовет, как бы по-французски, хотя Францию, пожалуй, на карте не найдет. Экспедитор в гастрономе. Но танцует хорошо, спортсмен все-таки в прошлом. Вот его и пригласим для комплекта.
Я вначале было зацепилась за «спортсмена», но тут же сообразила, что Шарапова — по всему похоже — равнодушна и к нему.
— Так он вроде в той компании на месте, — сказала я.
— Нет, там случайный набор. Пашка погулять не дурак, а своей зарплаты ему на неделю не хватает.
В это время Вика и черноусый Поль оглянулись на наш столик, видимо, разговор шел обо мне — новая дама в их колоде. Лара коротко махнула рукой, и Вика тут же подошел.
— Чего там Поль отирается?
— Известно чего. Девчонки парня привели с деньгами. Ну и Поль тут же, сбоку.
— Так и думала. Иди зови его, ко мне поедем.
— Кого звать — парня?
— Вика, золото мое бестолковое! Поля зови.
— Так не пойдет.
Я достала из сумочки четвертную, положила ее к деньгам, которые оставил Максим, подвинула их Вике.
— Пожалуйста! — попросила я. — Сообразите у нашей официантки, что нам понадобится… Нет, не нужно ее сюда звать, что вы! Идите к ней, пока она возле буфета. Карманы у вас в пиджаке имеются, надеюсь. Попутно за столик рассчитайтесь, — расщедрилась я.
— Да не блести там бутылками-то, — сказала Шарапова. — Подведешь Лильку под монастырь.
— Ее-то? — восхищенно удивился Вика. — Что ты. Да Лильку никаким рентгеном не высветишь.
Он отправился к официантке. На вазе нашего стола осталось последнее яблоко, Лариса разрезала его пополам.
— Тебе половина и мне половина… — припомнила она слова хорошей старой песни, и только я понимала, как такие хорошие слова не подходят нам сейчас.
Вика вернулся с оттопыренным карманом пиджака и бумажным кульком.
— Лилька закуски подбросила.
— Иди зови Поля. Теперь придет.
На самом деле Вике уговаривать Поля не пришлось, там за столом», кроме даровой выпивки, видимо, ему больше ничего «не светило», а тут имелся свежий «кадр» и можно было на что-то рассчитывать.
Когда они подходили к нам, я пригляделась к Полю — стесняться мне было уже нечего, я вошла в роль. Если Вика был не очень, то Поль с его нагловатой улыбочкой, черными вульгарными усиками и плотными ляжками, затянутыми в джинсы, совсем показался мне противным… И вот тут я подумала, что, если бы загодя не подозревала ребят в черном, мерзком преступлении, возможно, мое суждение о них было бы иное, могло случиться, что и Лариса, и все эти ребята ни в чем не виновны и сцена на лестнице — случайное совпадение, которое стало для нас в милиции точкой отсчета, так как ничего другого не оказалось. Настроения такая мысль мне, конечно, не прибавила, но мой режиссер разработал программу, и так или иначе, а мне придется проиграть ее до конца…
4
Молодой бард на эстраде объявил последним номером «белый танец» — дамы приглашают кавалеров.
— Вы танцуйте, а я с бутылками, — заявил Вика. — Давайте ваши номерки, я одежду получу, а то в очереди стоять придется. Жду в вестибюле…
Лариса равнодушно кивнула мне в сторону Поля, я подала ему руку, и он повел меня в круг. Я полагала, что «белый танец» — это вальс, но здесь каждый танцевал, что хотел. Поль положил мне обе руки на талию, я свои ему на плечи. Ладони у него были горячие, их тепло чувствовалось даже через ткань комбинезона. Я потерпела сколько могла, потом опустила руки, и мы вышли из круга.
Музыкантам на эстраду танцующие бросали смятые рублевки, молодой певец, передвигаясь по эстраде, небрежно подвигал их носками ботинок к барабанщику, тот, пристукивая, палочками по полу, загонял рублевки под барабан.
Лариса поднялась нам навстречу из-за стола.
— Пошли, а то застрянем.
Вика с охапкой наших пальто дожидался в углу вестибюля.
— А мы как? — спросил он. — До утра?