К первому большому перекрестку мы подъехали, когда на светофоре погас «желтый» — мгновение спустя загорится «красный», и вереница машин уже загодя двинулась к перекрестку. Не раздумывая, я нажала кнопку сигнала и пошла прямо поперек движения, перед радиаторами машин. Кто-то тоже засигналил мне, кто-то сердито замигал светом, предупреждая злого нарушителя, который нагло ломится через перекресток. Но я уже ни на кого не обращала внимания, одну «Волгу» даже чиркнула задним крылом по бамперу. Ожидала, что рассвирепевший водитель кинется за мной вдогонку, но все обошлось — на перекрестке опять включили свет, и чтобы развернуться следом за мной, водителю «Волги» пришлось бы ждать.
А я плотнее прижала педаль, мой «газик», кашлянув от неожиданности, тут же выправился и, очевидно, вспомнив дни своей молодости, резво прибавил ход.
— Впереди площадь Калинина, — предупредила Шарапова. — Нам прямо через нее.
Конечно, «закон подлости» сработал и здесь. Я выругалась вполголоса.
— Что вы сказали?
— Я сказала: черт его побери!
«Красный» только включился, ждать смены сигнала на большой площади пришлось бы долго. И я опять прижала кнопку сигнала, и опять пошла на проход. Гудок у «газика» был, очевидно, поставлен с «Волги» — он заревел на всю площадь. Водители, не видя на моей машине каких-либо отличительных огней, тем не менее забеспокоились, кто подумал, что какой-то хулиган, или хуже того — пьяный, режет им дорогу, начали притормаживать; хорошо еще, что площадь была посыпана песком. Водитель трехосного ЗИЛа, решив проучить нарушителя, задумал прижать меня к обочине, но я успела прошмыгнуть у него под радиатором, заскочив передними колесами на бровку.
— Господи! — уронила за моей спиной Шарапова. — Сплошное кино.
Я прошла площадь, не снижая скорости, прошла еще два светофора, но это были светофоры преимущественно для пешеходов, на неравнозначных перекрестках — я миновала один на желтый, второй — на зеленый свет. Я не опасалась машин, я боялась людей; кое-какая практика вождения машины у меня сохранилась, но к встрече с замешкавшимися пешеходами я готова не была. Поэтому внимательно следила за передвижениями на обочинах дороги, не стесняясь подвывать сигналом. У меня от напряжения заболели и плечи, и руки, лежавшие на руле, и я ожидала, что, услышав мои вопли, вот-вот появится машина госавтоинспекции.
— Как наш больной? — спросила я через плечо.
— Если с нами ничего не случится — привезем живым, — отозвалась Шарапова. — Вот не знала, что вы так лихо водите машину.
— Это не единственное, что вы про меня не знали.
— Да, — согласилась она. — То я узнала уже поздно.
Мне хотелось спросить, что означает ее «поздно», но впереди опять уже надоевшим воспаленным глазом мигнул «красный». И тут же за перекрестком я заметила синюю «мигалку» — конечно, машина ГАИ была тут как тут. Я было начала притормаживать, но заметила на перекрестке «зеленый» сигнал левого поворота и тогда поняла, что на «красном» стоят два встречных трамвая. Конечно, только я подкатила к перекрестку, светофоры предупредительно мигнули.
— Водитель ГАЗа шестьдесят девять! — услышала я динамик «оперативки». — Остановитесь у обочины.
— Да некогда мне стоять… — процедила я сквозь зубы.
— Больница сразу за поворотом, — сказала Шарапова.
Перекресток, как и площадь, был хорошо посыпан песком, сзади накатывался грузовик, но до него было метров тридцать… и, нарушая сразу несколько правил уличного движения, я включила для инспекции «правый поворот», как бы соглашаясь остановиться, а сама юзом развернулась на перекрестке налево и проскочила между начавшими двигаться трамваями.
Инспектор ГАИ даже поперхнулся от такой наглости, его динамик что-то проревел нам вслед.
— Направо в ворота, — сказала Шарапова. — И прямо до корпуса.
Мы въехали на территорию больницы, и мой «газик», как бы решив, что он хотя и через силу, но выполнил свои обязанности, чихнул и заглох…
К корпусу мы подкатили с молчавшим мотором.
И тут же нам в задок почти уперлись радиатором желто-синие «Жигули». Видимо, чтобы не вносить лишней паники населению больницы, водитель еще при въезде выключил синюю «мигалку».
Я выскочила из машины, открыла заднюю дверку.
— Ну что?
— Все так же.
Инспектор в черном полушубке выбрался из «Жигулей» не спеша — торопиться ему на самом деле было некуда, да и сообразил, конечно, что перед ним не какие-то пьяные угонщики, коли сами остановились у корпуса «неотложки».
Он подошел, козырнул, как положено:
— Лейтенант Тимонов… — но я перебила его.