Ала вынесла одну из стен дома и вытащила на себе мужа и сына. А вот встретили их снаружи стрелами. Сына застрелили сразу, мужа сначала только ранили. Сам понимаешь, Алаири немножко обиделась и начала убивать. Всех, кто убежать не успел, она в клочья разорвала, в буквальном смысле слова. Но когда вернулась к мужу, у того в груди в дополнение к стреле уже торчали вилы. Ну и голову ему отрубили, так, на всякий случай. Вот тогда у Алы мозги отключились окончательно. И она устроила небольшой прорыв Хаоса. Там же не просто одна деревушка была, небольшое племя жило, парочка поселений, с дюжину хуторов. Вот только жило, раньше… Она там резню устроила, не разбирая, кто прав, кто виноват, убивала всех. Потом ее немного отпустило, Ала собрала все, что там оставалось живого, включая домашних животных, женщин и грудных детей, затащила в какой-то большой сарай и подожгла. И еще пять или шесть смен болталась по всему Южному, отлавливая немногочисленных «счастливчиков», которые успели разбежаться. Вот только все эти беглецы потом здорово пожалели не о том, что сотворили, а о том, что сбежать успели. Тех, кто под горячую руку попался, Алаири сразу убивала, а все, кого она потом отловила, умирали очень долго. Сам понимаешь, у тифлингессы четыре сотни смен проходившей в наемниках, фантазия на эту тему очень богатая и опыта не занимать. Потом Ала в клан вернулась. Мы думали, что долго не проживет, жить она совсем не хотела. Но вот держало ее что-то в этом мире, да и сейчас еще держит, уж не ведаю что.
— Да, даже не знаю, история то ли грустная, то ли страшная, — протянул прислушивавшийся к рассказу Потапыч. — И часто у вас такое?
— Случается, — пожал плечами Гаррион. — Уж такие мы, у нас все события кровью отдают.
— Скорее грустно, — сказал я. — Но при чем тут бордели?
— А, бордели это так. Алаири где-то смену просидела в клане безвылазно, а потом внезапно собралась и отправилась в Оэсси. Сняла самый шикарный бордель и устроила там оргию на трое суток… Всех впускала — никого не выпускала. Она бы и дальше так развлекалась, вот только там один из членов магистрата завис и как-то умудрился весточку на волю передать. Лиимат собрал бойцов, и мы ее оттуда извлекли, с трудом правда, она сопротивлялась.
— Ну бывает, — прогудел Потапыч. — Сносит башню от переживаний, выплескивают эмоции и так, ну не подожгла же она город, в конце-то концов.
— Лучше бы подожгла, — покачал головой Гаррион. — Пару дюжин дней она отдыхала, а потом повторила все снова, только в другом борделе. Мы за ней тихонько приглядывали, вот только она аккуратненько так сбежала, только на пятый день хватились. Где-то с сезон это продолжалось, потом стоило Алаири войти в ворота Оэсси, как все бордели, включая самые убогие в рыбацком районе, закрывались, а их персонал в темпе прятался по самым дальним уголкам городских катакомб. Уж не знаю, как они ее отслеживали, может, наблюдателей на воротах ставили, может, метку магическую прилепили, может, еще что… Але все это жутко не понравилось, но отлавливать шлюх разного пола по городским катакомбам она считала ниже своего достоинства. Другую штуку придумала, через посредников заказала амулеты иллюзии, чтобы облик свой менять. В борделях эта штука не прокатывает, там системы магические на входе проверяют истинность личины. Ну Алаири и начала шляться по улицам, в основном в районах, населенных орками. Зелененькие и так весьма активны в этом плане, а если еще немного свойств суккубы добавить, они готовы даже каменный столб трахнуть. А тифлинги повыносливее любого орка, так что если у нашего появится желание затрахать орка до полусмерти, то проделать это ему будет совсем несложно. У Алаири, видимо, такое желание было. Так она две или три смены терроризировала орочью общину, дошло до того, что орки, которых прогнать откуда-то вообще невозможно, тем не менее начали потихоньку разбегаться из города. Кончилось все это тем, что зелененькие скинулись, заказали портрет Алаири и преподнесли его в подарок. Не напрямую, конечно, а через нашего старейшину. И попросили прекратить их мучить, обещали даже раз в две дюжины дней доставлять для тифлингессы жертву, как они выразились. Уж не знаю, как они собирались эту жертву выбирать, то ли в наказание, то ли по жребию. Но Ала отказалась. Вот не знаю, как Лиимат ее уговаривал, но свой сексуальный терроризм она прекратила. Кстати, по слухам, орки заказали две копии ее портрета, вторую повесили у себя в общине с комментарием, гласящим, что за того, кто решится переспать с этой дамой, община вступаться не будет. Но так это или нет — никто не знает, сами орки молчат.