- Отлично, Барнс. Теперь можешь возвращаться на пост, - проговорило хрупкое, темноволосое двуногое, напряженно поджидавшее гостя на пороге следующей комнаты, еще более просторной и обставленной мягкими диванами и низенькими столиками.
Пригнувшись, Таринье шагнул в овальную дверь и с удвоенной силой попытался внушить двуногому, что "Ты не видишь ничего необычного. Тебе очень скучно. Ты хочешь, чтобы я ушел".
Темноволосое двуногое пошатнулось, прижав ладонь ко лбу. При движении ткань рубахи натянулась, и Таринье смог разглядеть увеличенные молочные железы, присущие тому же полу, к какому принадлежала Кхаринья, но куда менее выдающиеся. Может быть, это недоразвитая особь того же вида... нимфа?
- Не знаю, что на меня нашло, - пробормотала самка. - Мне показалось... но я же видела...
Она скользнула взглядом по стоящему в дверях Таринье, явно не замечая его - сознание услужливо заменяло образ линьяри на что-то, вполне обычное.
- Простите... Мы с вами знакомы?
- Джудит, что с тобой? - В дверях соседней комнаты встало еще одно двуногое, крупное, с рыжей шерстью и необыкновенно густой порослью на лице. - Акорна, какого черта ты...
Самец замер, и по лицу его расползлось то же ошеломленной выражение.
- Погодите. Мне казалось...
Он отступил через порог, глянул на что-то в соседней комнаты, потом снова перевел взгляд на Таринье.
- Не понимаю! - воскликнул он, потирая глаза. - На экране... но вы не...
Зашипело какое-то устройство; рыжий самец отступил, пропуская в комнату дряхлое двуногое, восседающее на антигравитационном устройстве. Образ этого существа оказался очень четким: ломкая, сухая, точно бумага, морщинистая кожа, натянутая на иссохший костяк, блестящие черные глаза и проницательный ум.
"Подозреваю, дело в телепатическом подавлении", отчетливо промыслил старик.
Таринье облегченно вздохнул.
"Так ваш народ все же умеет слушать не только ушами, но и сердцем?"
"Среди моих соплеменников этот талант малоизучен, но возможность его существования обсуждалась давно. Один наш мудрец сказал как-то, что, когда отброшено невозможное, истиной является оставшееся, даже если оно кажется невероятным".
Таринье отбросил спавший на глаза локон. Если это древнее существо впервые сталкивается с мысленной речью, то почему так спокойно воспринимает происходящее? И как ему удалось так быстро догадаться обо всем?
"Вы, молодые, так легко возбуждаетесь".
В суховатом мысленном голосе старика Таринье почудилось веселье.
"Подтверждение давно обсуждавшейся гипотезы должно радовать, а не пугать! Что же до моих догадок, то никакое другое предположение не объясняло того факта, что на видеоэкранах вы очень похожи на Акорну, в то время как все, кто встречается с вами во плоти, видят лишь обычного человека".
"Кроме тех злосчастных детенышей!"
"Среди моих сородичей есть поговорка: устами младенца глаголет истина. Это и правда так?"
"Их мозг недостаточно развит, чтобы воспринимать мысленную речь. Можете называть это "истиной" - я это считаю большим неудобством!"
"А-а... Весьма интересно будет разобраться в тонкостях того, что вы зовете "мысленной речью". Но все по порядку. Выпьем чаю, и, может, вы поведаете мне то, что известно вам о нашей Акорне".
"Нашей 'Кхорнье", твердо поправил Таринье. "И это вы должны были бы объяснить нам, что вы с ней сделали!"
"Так вы не одни?"
"Таринье, немедленно представь нас! Как можно быть таким грубым? Это явно не варвар, но существо, достойное называться линьяри".
"Какой ты невежа, Таринье!
Темные глаза старика распахнулись, и безрогий понимающе присвистнул.
- Это... замечательно, - прошептал он вслух. - Джудит, не заваришь ли чаю на... сколько вас?
"Четверо". Скрывать число посланцев не имело смысла - этот безрогий и так догадался о многом слишком быстро.
- Не вижу ничего замечательного! - воскликнула самка, которую, видимо, и звали "Джудит" - ужасное, непроизносимое имя; как его только выговорить-то можно?
- Мы разговариваем телепатически, - хрипло прошептал старик. - Это куда менее утомительно, чем напрягать голосовые связки. И тебя, милая моя Джудит, я бы попросил как можно скорее овладеть этим искусством. Возможно, эти, новые ци-линь будут так любезны тебя научить.
"Возможно, будет проще, если вы позволите моим друзьям увидеть истинный ваш облик", мысленно заметил он Таринье.
"Таринье, как грубо! Неприлично отводить глаза линьяри существам, особенно тем, кому тебя представили".
"Да замолчи ты! Ой, извините", добавил юноша, "это я не вам, а тете Мелиренье. Она у меня ужасная зануда и... ну, вы скоро сами увидите".
"С нетерпением жду встречи с вашими сородичами".
Молодые спутники дряхлого двуногого разом вздохнули, когда Таринье сбросил полог иллюзии, представ в собственном обличье: семифутовый самец линьяри во цвете здоровья и молодости, настолько, по его же скромному мнению, превосходный образчик своего народа, какой его новые знакомые только могли надеяться встретить.
Ошеломленное молчание нарушило стройное темноволосое двуногое, напоминавшее чертами лица самку-Джудит, но лишенное вымени.
- Я же говорил, что это не Акорна! - самодовольно воскликнуло оно.
"ГДЕ ОНА?!! Ох, простите, я не хотел на вас кричать... Но мы весьма озабочены судьбой нашей 'Кхорньи".
"Это долгая история. Выпьем сначала чаю, а потом, успокоившись, обсудим план дальнейших действий".
К досаде Таринье, дряхлый безрогий, впервые в жизни, по его словам, вступивший в телепатический контакт, сумел затем полностью закрыть свой разум от поступающих сигналов. Тот участок его рассудка, до которого мог достучаться юноша, напоминал теперь стену полированного зеленого камня, столь прочную, что никакая сила не могла ее пробить, столь гладкую, что никакая грязь не могла к ней пристать.
Пройдя в дальнюю комнату, Таринье выяснил, каким образом эти существа с такой легкостью разоблачили наведенный им морок. Видеоэкраны передавали изображение с электронных камер, а те, лишенные мыслей, чувств и страхов, были неподвластны гипнотическому воздействию линьяри.
"Ну, Таринье, тебе бы следовало догадаться, что существа, способные в некоторой мере к межзвездным перелетам, могут обладать и другими техническими приспособлениями".