- Приобрел? Дядя, если мне не отказывает память, рабство до сих пор запрещено законами всех систем и федераций! Даже на Лябу тебе вряд ли позволят владеть наложницей!
Хафиз неодобрительно нахмурился.
- Я бы мог оскорбиться, если бы не ценил тебя так высоко, мой племянник. В глазах Трех Пророков Карина - моя возлюбленная и сердечно ценимая супруга. Мы принесли брачные обеты на Трех Писаниях.
У Рафика отпала челюсть.
- Ты женился на этой... этой шарлатанствующей псевдотелепатке?!
- Мальчик мой, - предупреждающе одернул его дядя. В голосе его звучала сталь. - Не забывай, что ты говоришь о своей тете. Какой укор людской проницательности - цветок красоты, подобный ей, вынужден был в поте лица зарабатывать свой хлеб, вместо того, чтобы, возлежа на шелковых подушках, питаться единственно халвой и рахат-лукумом! - высокопарно заявил он. - Меня не интересует прежняя ее жизнь - драгоценной газели Дома Харакамянов не придется более и пальцем шевельнуть ради пропитания.
Рафику пришло в голову, что если дядя и вправду намерился кормить свое новое приобретение исключительно восточными сладостями, та через год и вправду не сможет пальцем шевельнуть. Даже сейчас, чтобы назвать ее "газелью", требовалась весьма изобретательная фантазия.
- Разве она не прекрасна? - зачарованно вздохнул финансист. - Разве не роскошна превыше всех мечтаний? Даже моя Ясмина не могла бы сравниться с нею!
Вспомнив дядину первую жену, давно покойную Ясмину, Рафик вспомнил, что дядя и раньше выказывал определенную склонность к особам, чьи наиболее выдающиеся характеристики лежали несколько ниже головного мозга. Прежде, чем Хафиз ее увел, Ясмина подвизалась танцовщицей в стрип-баре при нулевом тяготении.
- Карина, моя маленькая лилия! - окликнул Хафиз свежеобретенную супругу. - Умоляю, не перенапрягись, пытаясь телепатически связаться с линьяри! Вскоре они проснутся сами, а я боюсь, что твое прекрасное личико покроют морщины тягот. Присядь, отдохни, а я распоряжусь, чтобы нам принесли освежающего, дабы восстановить твои паранормальные силы.
Целительница улыбнулась ему с таким доверием и неподдельной любовью, что все возражения Рафика против дядиного брака растаяли, точно лед на Лябу, и он искренне порадовался, что не успел еще проговорить обвиняющее "хищница". Никто не усомнился бы, что эти двое бесконечно влюблены друг в друга. И все же, вспоминая циничные дядины тирады на темы женщин и брака, Рафик не мог не найти забавным, что именно Хафиза Харакамяна захлестнула сиропная волна романтики.
- Что тебя так развеселило? - полушепотом поинтересовался Калум после того, как Рафик приветствовал Карину со всем почтением, которого заслуживала дядина супруга, и удалился в другой конец салона, чтобы там от души посмеяться.
- Хафиз, - ответил Рафик. - Увидеть, как он воркует с этой... я хочу сказать, с моей любимой тетей... ты бы слышал, как он цитирует строфы древних поэтов Земли о женщинах и браке! Обычно он сравнивал свадьбу с покупкой лошади.
И он по памяти привел любимое дядино четверостишие:
Коли скажет барышник - прекрасней того не видал скакуна белый свет
Кто, не видев зубов, за коня даст кошель полновесных монет?
Коли скажет молва - затмевает та дева красою весь свет,
Ты, безумец, поверишь молве, и не примешь отказа в ответ!
- А если ее сын вместо тебя получит наследство?
- Разве не начертано в Книге Третьего Пророка: "Не считай свет далекой звезды среди достояния своего, ибо пока свет ее достигнет тебя, уже погаснет звезда"? Калум, я не так глуп, чтобы рассчитывать на наследство крепкого и нестарого еще родича. В то время, как, работая на дядю Хафиза, я сколотил попутно собственное, весьма внушительное состояние... которое, к слову сказать, ему придется у меня одалживать. - Рафик повысил голос. - Дядя, как поживает кредит Дома Харакамянов после недавних бедствий?
Хафиз прервал беседу, которую вел вполголоса с адмиралом Икваскваном и Джонни Грином.
- Каких бедствий, о возлюбленный мой племянник?
- Э... сорвавшиеся сделки, и... э... оплата... - Рафик запнулся. Карина в роли дядиной супруги настолько потрясла его, что он не заметил даже, как подошел Икваскван, и теперь вынужден был поспешно проглотить несколько нелицеприятных слов в адрес "корыстолюбивых наемников".
Хафиз улыбнулся, не разжимая губ, той широкой ухмылкой, которой его соперники боялись, словно огня. Обычно это означало, что он только что сорвал банк.
- Признаюсь, в начале мы столкнулись с некоторыми трудностями, вежливо согласился он. - Собственно говоря, мы с Дельзаки Ли вынуждены были пойти на слияние наших предприятий, чтобы покрыть ликвидными капиталами первоначальные огромные расходы. Однако торговые связи и капитал Дома Ли в сочетании с моей превосходной системой связи дали нам такое преимущество, что уже сейчас, как я рад вам объявить, Дом Харакамянов-Ли контролирует большую долю общегалактического рынка, чем прежде... и, судя по рассказам мистера Грина, технологии с захваченных кораблей кхлеви позволят нам быстро возместить первоначальный ущерб. Также, - задумчиво добавил он, - остается вопрос торговых соглашений с линьяри. Но теперь, когда мы с Дельзаки уже не соперничаем, и его можно будет разрешить ко взаимной выгоде.
- Дом Харакамянов-Ли? - переспросил потрясенный Калум.
- А что такого? - полюбопытствовал Гилл. - По-моему, неплохая идея.
Пилот застонал.
- Гилл, ты ничего не понимаешь в бизнесе! Если эти двое... жадных старых пиратов... стакнулись... да еще готовы получить просто неприличные прибыли от первого контакта с единственными встреченными нами инопланетными расами... скажем проще - кхлеви начинают казаться по сравнению с ними мелкой и незначительной угрозой!
Икваскван прокашлялся.
- К вопросу о прибылях, - вставил он, - половина захваченных технологий кхлеви принадлежит Красным Браслетам.
- Треть, - быстро поправил Хафиз.
Адмирал заткнул большие пальцы за пояс и раздумчиво покачался на пятках.
- По нашему соглашению, военные трофеи делятся в равных долях между договаривающимися сторонами. Поскольку дома Харакамянов и Ли теперь составляют единое целое, то они являются одной стороной в контракте, и должны разделить выручку от использования трофеев со второй стороной - то есть с нами.