– Приятно знать, что по тебе скучают, – пробормотал Хафиз.
И тут до него дошло, что он пропустил, сидя под Щитом, великолепную сделку и, соответственно, крупный барыш. По мере того, как он подсчитывал, во что же обошлась ему вынужденная изоляция – неотвеченные письма, упущенные шансы – настроение у него портилось все больше и больше. Когда он возьмет за горло этих… этих… как там они себя звали?.. линьяри, вот, они им покажет, как обманывать главу Дома Харакамянов дурацкими розыгрышами!
Наорав на слуг – почему не подготовили еще ко взлету его яхту? – и домоправителя – почему тот не отчитался перед Кулабриэлем? – Хафиз едва не бегом ринулся в ангар, торопясь улететь в космос, выйти в мир, из которого финансист временно выпал. Он должен как можно скорее лично показаться в основных центрах своей личной торговой империи. Кто знает, как долго придется ему расхлебывать кашу? Сколько придется вести щекотливых переговоров, чтобы доказать, что глава Дома Харакамянов – не трус, который прячется в бункер при первом признаке угрозы? Какая муха его укусила, что он запаниковал при первом взгляде на явно поддельные видеозаписи этих линьяри?
Хафиз уже потребовал составить ему полетный план до Тви Осиама, когда ярость его несколько улеглась, и финансисту пришло в голову – что, если переданные на Лябу записи все же не были фальшивками? В конце концов, они исходили от соплеменников Акорны. А та в жизни не сказала ни слова неправды… хотя, конечно, дражайший племянничек тут постарался, взрастив в девочке любовь к истине. Какая жалость. Будь она лучше воспитана, малышка могла бы стать таким подспорьем в делах Дома Харакамянов! Но Акорна была так неизлечимо прямодушна, что Хафиз начал подозревать, что это общее свойство всех ее сородичей. И зачем иначе им передавать записи пыток, которым подвергались их соплеменники, если не ради того, чтобы подтвердить – этот регион галактики находится в опасности? Что эти… эти… безжалостные дикари надвигаются, что они совсем рядом?
Подумав, Хафиз отправил письмо Рафику на борт «Ухуру», объяснив самыми простыми словами, что вернулся к делам, и поинтересовавшись попутно, какие сделки Рафик сумел все же заключить без согласия дяди – которое в некоторых случаях еще требовалось формально для заключения контракта.
Полученный им в ответ стандартный код означал, что письмо достигло «Ухуру», и ждет прочтения. Ну, и куда подевался этот лоботряс Рафик? Если он не на борту, то лучше бы ему заниматься делами Дома Харакамянов. Хафиз подал запрос, и получил не слишком утешительный ответ – «Ухуру» стоял в доках базы Маганос.
Что, кроме угрозы жизни Акорны, могло оторвать Рафика от дел и понести на Маганос? И не следовало бы сообщить девочке, что прибыли ее родичи? Тревога, беспокойство, и естественное стремление лично принести Акорне новости сподвигли Хафиза на то, о чем он с детских лет и помыслить не мог. Финансист отложил все дела ради поездки на Маганос.
– По крайней мере, время перелета можно использовать с толком, – утешал себя Хафиз.
Хотя бы часть сорвавшихся запутанных сделок можно было восстановить по дальней связи, чем глава дома Харакамянов и занялся. Он уже запрашивал разрешения на посадку у маганосской диспетчерской, когда пришло последнее сообщение. Оно было от Рафика.
«Дядя – не имея возможности связаться с тобой, я препоручил Дельзаки Ли вести все дела от имени Акорны. Надеюсь, ты одобришь его решения. Сообщу, как только достигнем Рушимы ».
– Какой такой Рушимы-грушимы?! – в бешенстве вскричал Хафиз, никогда о такой планете не слышавший..
Пытаясь сдержать ярость, он затребовал справку из энциклопедии. В конце концов, он сам позволил Рафику вести дела, полагаясь на его деловое чутье…
– Сельхозпланета? – взвыл он, получив справку. – Колонизирована федерацией Шенджеми?
Контакты с Федерацией не принесли ему больших барышей, а все окружающее Хафиз Харакамян оценивал исключительно с точки зрения ожидаемого навара – которого в данном случае и не было.
– Какого шайтана Рафика понесло на Рушиму?! По его словам выходит, что за Акорной – но что тогда нашло на эту девчонку, что она исчезла, как раз, когда явились ее сородичи? Надеюсь, что Провола сможет мне в подробностях объяснить, что тут творится, или мне придется задержаться на этом свете, покуда первенец Рафика не покажет, на что способен, – ворчал Хафиз, не обращаясь ни к кому в особенности, и уж конечно, не к команде своей яхты.
С причала лунной базы Маганос Хафиз направился прямиков в апартаменты Дельзаки Ли – только чтобы найти их опустевшими. На месте не было даже секретаря, охранявшего обычно святая святых. А потому Хафиз никаким образом не мог выяснить, что мистер Ли, не вынеся нагрузки последних дней, потерял сознание и был временно помещен в маганосскую больничку. Секретарь же, которому следовало бы в это время принимать гостей и отвечать на вопросы, торчал под запертыми дверями госпитальной палаты, ожидая новостей о состоянии человека, которого любил… ну, если не как отца, то как прадеда – точно.
Честно сказать, секретарь и не ожидал, что может кому-то понадобиться. С тех пор, как победа Лиги Детского Труда избавила Дельзаки Ли от необходимости вести свои дела в тайне, тот все больше и больше перекладывал повседневные дела на доверенных подчиненных. Более того, посещение Маганоса он воспринимал как своего рода отпуск, и ожидал – и принимал – только тех гостей, что входили в тесный круг его ближайших знакомых: то есть троих горняков, семейство Кендоро и, разумеется, Акорну. А все они сейчас на базе отсутствовали, и, не ожидая, что Хафиз так неожиданно выберется из-под Щита, и тем более – что отправится на Маганос, не оставили никаких объяснений своему внезапному отбытию. Так что секретарь, незнакомый, как и большинство жителей Маганоса, с рассказом посланцев линьяри, мало что мог поведать Хафизу, когда тот, наконец, его разыскал.
– Вначале улетели Акорна и Калум на «Акадецки»… – начал Хафиз.
– Вы об этом знаете? – ошарашенно переспросил секретарь.
– А как же, – отмахнулся Хафиз, – это же мой корабль. Продолжайте, прошу.
– Ну да… И все очень из-за них беспокоились. Понимаете, корабль не был до конца оснащен… – Секретарь попытался пересказать в подробностях всю историю с бесконечным ремонтом и улучшенным вооружением «Акадецки», с которой он был хотя бы знаком, но Хафиз перебил его, очень, очень вежливо предложив вернуться к первоначальной теме и объяснить, что вызвало массовое бегство руководства базой с Маганоса и обморок у мистера Ли.
– Ну… э… когда арестовали того человека, – неуверенно начал секретарь, не понимая, почему язык ему не вполне повинуется. Конечно, это был человек – а кто еще? – молодой парень, он его сам видел – как еще сказать? Но что-то упорно отвлекало его от рассказа…
– Очень трудно говорить, – пожаловался секретарь, – воротник давит. Если вы…
– Тысяча извинений. – Хафиз отпустил лацканы секретарского пиджака, но стальной его взгляд наводил на мысли о вещах куда менее приятных, чем бытовое насилие. В мятущихся мыслях секретаря промелькивали устаревшие слова – бастинада, бичевание…
Разумеется, когда финансист ослабил хватку на его горле, секретарь рассказал все, что мог. К сожалению, этого не хватало, чтобы догадаться о природе случившегося за те часы в кабинете Дельзаки Ли. Пришли какие-то… люди. Описать их, хотя бы в общих чертах, секретарю было почему-то крайне затруднительно; с уверенностью он мог сказать только одно – это были добрые люди, они никому не желали зла, и в их внешности не было совершенно ничего необычного.
– И откуда, – шелковым голосом осведомился Хафиз, – вы все это «знаете»?
Секретарь тупо помотал головой.
– Просто… знаю…
Джудит, Пал и Гилл собрались у мистера Ли, чтобы поговорить с этими людьми, и Рафик, когда прилетел – тоже. Дверь они закрыли, так что секретарь не слышал ни слова – только когда кто-нибудь входил или выходил. Один раз ему послышалось, что гости переговаривались между собою на незнакомом языке.