Духовно зрелый христианин судит сам себя, но не с позиций ненависти к себе, а с позиций горячего желания полнее уподобиться образу Христа. Трезвая оценка себя с целью последующего духовного роста не имеет ничего общего с презрительным и одержимым выискиванием порочных мотивов. Но за ней также и не стоит желание защитить себя или доказать собственную нравственную ценность.
После памятной речи на службе, посвященной памяти моего брата, меня замучили угрызения совести. Я никак не мог простить себе эгоцентричной гордости по поводу эффекта «ораторской паузы». Я осознал свой поступок и теперь стоял на перепутье. С одной стороны, я мог начать ненавидеть себя и под давлением этой ненависти и гнева встать на путь искупления своих собственных грехов. С другой стороны, я мог трезво осудить себя, а затем исповедать свой грех и положиться на Бога. Если бы я предавался самобичеванию и самообвинениям, смягчаемым лишь клятвенными обещаниями никогда больше не быть эгоистичным, то создался бы внутренний фронт давления, толкающий к насильственному самосовершенствованию. Но я не стал этого делать. Я признал все безобразие толкнувших меня на этот поступок мотивов и воскликнул: «О, что за бедный я человек!» И я помню, что сказал себе еще что-то вроде: «Я могу проститься с надеждой на освящение». Когда позже я поделился этой своей печалью с отцом, то он заметил: «Да пора бы уже». Он имел в виду, что мне пора уже было избавиться от гордого и настойчивого желания непременно стать лучше.
Когда мы осознаем свою неудачу, то можем начать или ненавидеть себя, или судить. Если мы обвиняем себя и на этом останавливаемся, то попадаем в ловушку ненависти к себе. Тогда внутри нас возникает ужасное давление. Оно словно гонит нас, заставляя стремиться к непосильному духовному росту.
Или мы живем, испытывая постоянное давление и стремясь к насильственному росту, или радуемся благодати. Когда я осознал эгоцентричность моих побуждений на службе, посвященной памяти Билла, мне было очень тяжело. Но я знал, что Христос все равно меня принимает. И радость от этого усилила мое страстное желание становиться все более и более похожим на Христа. Это побудило меня возложить все надежды лишь на Божий Дух, а не требовать незамедлительного изменения моего характера. Я больше не нуждался в изменениях к лучшему; я лишь хотел этого.
Для нас более естественно начать ненавидеть себя и затем жить, будучи гонимым постоянным стремлением стать лучше. Мы не склонны судить себя, чтобы радоваться благодати. На совершаемые нами поступки нас толкает страшное давление внутри нас самих, которое мы сами едва выносим. И мы задаемся вопросом: «Как выжить, как чувствовать себя живым в мире, который не может дать никакой жизни?»
ЧЕТВЕРТЫЙ УРОВЕНЬ: Я ВЫЖИВУ!
Нет ничего плохого в желании решить свои проблемы, как и в желании испытать сексуальное удовольствие или хорошо поесть. Трудности возникают, когда закономерное желание превращается в наивысшую цель, когда устранение внутренних противоречий, изменение тяжелых обстоятельств или улучшение отношения к самому себе становится приоритетом. Когда удовлетворение желаний становится главной целью в жизни, мы начинаем стремиться к ее достижению с фантастическим усердием. Это усердие ослепляет нас. Оно не только лишает нас способности различать моральные границы, но и забирает всю энергию от нас. Больше нас уже ничего не интересует. Мы забываем о своем высоком призвании.
НАШЕ ВЫСОКОЕ ПРИЗВАНИЕ
Как-то я консультировал женщину, которую одолевали странные мысли. Это происходило практически постоянно в минуты бодрствования. Она не в состоянии была управлять ими. В основном они носили сексуальную окраску, а некоторые были откровенно злыми. Естественно, она устала от этого. Ей хотелось расслабиться, вновь начать нормально думать. Необходимо было как-то решить эту проблему.
Это началось около трех лет назад. С тех пор куда она только не обращалась в поисках облегчения! Один врач изгонял бесов; психиатр назначил лекарственные препараты; психолог-консультант пытался разобраться, каким образом на нее повлияла полученная в прошлом травма; другой консультант пробовал применять психотехники и методы аутогенной тренировки.
Если бы я страдал от такой проблемы, я бы тоже обращался к специалистам за помощью. Если не можешь спать от зубной боли, то бежишь к дантисту. Пожалуйста, поймите меня правильно: нет ничего плохого в том, чтобы активно действовать, пытаясь решить свои проблемы. Нет ничего плохого в том, чтобы принимать лекарства для снятия симптомов навязчивого состояния или депрессии. Это ничуть не хуже, чем обращаться к зубному врачу, чтобы вылечить больной зуб.
Однако нельзя уделять столько внимания решению проблем, забывая о своем высоком призвании найти Бога. Нельзя забывать, что жизненные испытания предоставляют уникальную возможность выработать в себе уверенность в Божьей благодати. Нельзя полагаться на средства, которые лишают нас возможности лучше узнать Бога.
Меня замучила бессонница. Время от времени я принимаю снотворное. Я бы не отказался от помощи специалиста в этой области. Я считаю, что не совершу греха, если воспользуюсь его знаниями и наконец-то хорошенько высплюсь.
Но я колеблюсь. Некоторые из моих самых насыщенных и продуктивных общений с Господом происходят в 2 часа ночи, после того как я три часа проворочаюсь в кровати. Я не вполне уверен, что нужно бороться с моей бессонницей. Но я уверен, что решимость найти Христа должна быть сильнее моего желания спать.
ВЛАСТЕЛИН МОЕЙ СУДЬБЫ
Решимость во что бы то ни стало преодолеть жизненные трудности ошибочна еще в одном отношении: как правило, она служит отражением нашей уверенности в собственной способности решать проблемы. Мы считаем, что имеем все необходимое для того, чтобы о себе позаботиться. Может быть, именно поэтому Богу приходится сначала смирить нас, таким образом заставляя обратиться к Нему.
Мы сжимаем зубы и грозим кулаками Богу. Мы встаем в полный рост и вслед за поэтом Уильямом Эрнестом Хенли декларируем: «Я властелин своей судьбы; я капитан моей души». Энергия этого чувства заставляет нашу кровь кипеть. Мы кидаемся в море жизни, исполненные решимости выжить.
Это всем знакомое чувство будоражит кровь не только богатых атеистов или знаменитых спортсменов. Хотя мы не всегда выражаем его столь драматически, как это сделал гордый поэт, но и наше отношение к жизни отмечено той же самой надменностью. Когда наступают тяжкие времена, мы начинаем лихорадочно вырабатывать план действий. Когда мы стремимся к удовлетворению, которое может дать Бог, а не к Самому Богу, мы не получаем ни того, ни Другого.
Я часто в качестве гостя принимал участие в радиопрограммах, куда слушатели могли позвонить непосредственно во время передачи. Звонившими были, как правило, женщины. Почти всегда разговор состоял из двух частей: сначала женщина описывала беспокоящую ее проблему («Мой муж не желает брать на себя роль духовного руководителя семьи» или «Я потеряла работу»), а затем спрашивала: «Что мне делать?» Предполагается, что для улучшения ситуации всегда можно что-то сделать. Если бы я говорил что-то вроде: «Что бы вы ни делали, это не будет иметь никакого значения до тех пор, пока желание лучше узнать Господа не затмит для вас желание исправить ваше положение в жизни», то многие люди возмущенно ответили бы, что любят Господа, но ведь проблема не в этом. Они просто хотят узнать, как лучше всего поступить в данной конкретной ситуации.
Если бы я пошел немного дальше и спросил у них, чего же они хотят, то их ответ, я подозреваю, состоял бы в следующем: чтобы на смену чему-то плохому пришло что-то хорошее. Например, чтобы муж стал примерным христианином или удалось найти хорошую работу. Или, если уж никакими силами нельзя изменить обстоятельства, то чтобы чувствовать душевный мир и радоваться, невзирая на продолжающиеся затруднения. Я сам такой же. Мы не хотим лучше узнать Бога; познание Его вовсе не является темой наших вопросов. Вместо этого мы хотим использовать Его, чтобы получить желаемое.