Шмолл предполагал увидеть Берту Шлемер растерянной, убитой подозрением, которое он высказал ей вчера, и надеялся, что сегодня наступит закат счастливой звезды этой высокомерной девчонки. Он постарается доказать генералу, что Берта Шлемер имела подозрительную связь с русским агентом Яном Новицким, и тогда Берта неминуемо попадет ему в руки. Вчерашнюю историю с глазом он хотел представить генералу так, что Берта Шлемер пыталась убить его, капитана Шмолла, в связи с тем, что он имеет против нее улики.
Так думал он до прихода Берты Шлемер. Но сейчас, когда увидел ее, спокойную, гордую в присутствии генерала, перед которым он трепетал, капитан Шмолл опустил голову. Мысленно он уже начал раскаиваться во вчерашнем поступке…
— Господин барон, я не нахожу слов, чтобы объяснить вам поведение капитана Шмолла, — с возмущением начала девушка.
Генерал посмотрел на нее с некоторой растерянностью. Он совершенно не знал, как вести себя во всей этой истории.
— Прошу вас, фрейлен, не волнуйтесь. Садитесь, пожалуйста, — отрывисто проговорил он.
Таня села в кресло и хотела было продолжать, но ее перебил Шмолл:
— Вы прежде всего объясните господину генералу, для чего вы ходили к часовому мастеру?
— Какое нахальство! — почти вскричала Таня и брезгливо глянула на Шмолла. — Это что, допрос? Вы, низкий, грязный нахал, еще будете мне задавать вопросы?! Господин генерал знает, зачем ходила я к часовому мастеру: я носила ему часы ремонтировать. — Генерал умоляюще посмотрел на девушку. Действительно, Берта давно ему говорила, что те золотые часы, которые подарил он, поломались. Но сейчас он не хотел, чтобы девушка объявила, что генерал барон фон Швайгерт подарил Берте Шлемер золотые часы. Таня поняла это, она и не собиралась говорить здесь о подарке, но удачно использовала это обстоятельство.
— Вы, капитан Шмолл, позорите честь мундира немецкого офицера, — продолжала раздраженно, но уверенно Таня. — Господин генерал, я должна сказать, что капитан Шмолл не давал мне прохода со своими предложениями, а вчера решил применить силу и убедился, что я не такая беззащитная, как казалась ему, вероятно, прежде.
Генерал заметно побледнел.
— Капитан Шмолл, так это было?
— Не совсем… Да, господин генерал… Но… — невнятно забормотал Шмолл.
Лицо барона посерело. Он зло посмотрел на капитана.
— Вы можете быть свободны, капитан Шмолл, — бросил генерал.
Когда капитан вышел, барон обратился к Тане:
— Вы извините, фрейлен Берта, но я должен попросить вас побыть несколько минут в соседней комнате.
Генерал фон Швайгерт попал в такое тяжелое положение, что долго не мог придумать выхода. Он был огорчен, что репутация прелестной Берты несколько загрязнилась. Он даже и мысли не хотел допустить, что его Берта, как он думал, может быть неискренней. “Однако, если только я ошибаюсь в ней, то…” — размышлял генерал и в конце концов решил все это лично проверить, а пока временно не допускать Берту в штаб, дать ей возможность хорошо отдохнуть, обеспечить ее всем необходимым, в том числе… и надзором. У генерала был свой расчет. Он думал так: если Берта — советская разведчица, то очень крупная, а раз так, ее не оставят, с ней обязательно будут пытаться связаться русские агенты, и тогда она — разоблачена, ему — очередная награда. Если же Берта — преданная немка, то что же — война есть война! Извинение, представление ее к награде и — она его жена!
В комнату, куда вошла Таня, явился майор Вейстер.
— Счастлив исполнить поручение господина генерала, — сказал он.
— Какое поручение, господин майор, если это не секрет?
— Проводить вас, фрейлен.
— Ах, вот что! — Таня надменно улыбнулась.
— Видите ли в чем дело, дорогая фрейлен Берта, — говорил майор по дороге. — Мне поручил господин генерал передать вам, только прошу вас, не поймите это плохо… Господин генерал желает вам только добра.
— Говорите, что поручил вам генерал, удостоив вас такой чести? Я постараюсь понять это хорошо.
— Господин генерал решил предоставить вам кратковременный отпуск от работы в штабе. Вы, конечно, будете обеспечены всем необходимым и охраной, чтобы не случилось с вами никакой неприятности, вроде той, которая произошла вчера. Вы можете, конечно, посещать наш ресторан, веселиться…
— Передайте господину генералу, что я благодарю его за такое внимание ко мне. Я распоряжусь своим отпуском.
20
Две ночи пробирались до леса Андрей, Анна Константиновна и Ефим Окунь. Старик хорошо знал местность, ему была знакома каждая тропинка в поле и в ближайших лесах.
В ту ночь, после взрыва дома на улице Шевченко, они удачно вышли из города и добрались до ближайшего хутора, где один приятель Ефима Петровича укрыл их в омете соломы, принес им хлеба и молока. День они проспали в соломе, а с наступлением ночи снова тронулись в путь. Шли молча, только изредка Ефим Петрович останавливался и приглушенным хрипловатым басом сообщал им, куда они теперь идут и что будет впереди — либо овражек, либо лесок…
К концу ночи они встретили охотника с ружьем и собакой. Ефим Петрович поздоровался с охотником, как со старым другом, и тот повел их в глубь леса.
В лесу в эту мартовскую ночь было тихо. Изредка из-за деревьев стремительно вылетала испуганная птица, задевала крыльями за ветки, и с елей, как будто дремавших до сих пор, сыпался снег. Раза два за дорогу охотник посвистел, словно подзывая собаку, и каждый раз на этот свист кто-то невидимый отвечал ему таким же свистом.
Когда уже совсем рассвело, охотник привел их к маленькой землянке.
— Пидождите трохы, — сказал он, а сам ушел в землянку.
Через минуту он вышел и пригласил всех за собой.
Землянка только снаружи казалась маленькой. Внутри она была довольно просторной и даже неплохо оборудованной. Были там большой стол со скамейками, около него — нары для спанья; в плите весело потрескивали дрова. Неяркий свет, проникающий через небольшое оконце, был, однако, достаточен для того, чтобы рассмотреть трех человек, сидевших за столом. Один, постарше, с маленькой рыжеватой бородкой и длинными светлыми волосами, был одет в немецкий френч; другой, бритый, но с небольшими усиками и волосами, подстриженными ежиком, был в красноармейской гимнастерке; третий, совсем юный, — в коротком ватнике.
— Здравствуй, Ефим Петрович, — первым сказал человек с рыжеватой бородой. — Пришел, значит?
— Довелось.
— Давно пора.
— Говорят, так надо.
— Ну, ничего, у нас здесь веселая жизнь, да и в город гостевать частенько ходим.
— Так вот, знакомьтесь, товарищи! — сказал Ефим Петрович. — Это Петр Герасимович, нашего бывшего железнодорожного парткома секретарь. А зараз не ведаю, какую должность занимает. — Так старик представил человека с рыжеватой бородой. — А это товарищ Ян, часовых дел мастер. Хотели его немцы слопать, да зубы поломали. А это тетка наша, дай бог ей здоровья, Анна Константиновна, в кухарки вам сгодится.
Петр Герасимович, оказавшийся начальником штаба отряда, с теплой улыбкой пожал всем руки…
Андрей и Анна Константиновна вместе с Петром Герасимовичем поехали в штаб, а Ефим Окунь остался в этой партизанской группе.
Первые дни пребывания в штабе отряда были наполнены у Андрея кипучей деятельностью. Он связался с полковником Сергеевым, информировал его о создавшемся положении. Полковник приказал привести Таню к партизанам, продолжать пока работать совместно с партизанами и ждать дальнейших указаний.
За эти дни Андрей многое перестроил в организации партизанской разведки. Каждую ночь он передавал своему командованию немало ценных данных о немецких войсках. Но его все больше тревожила мысль о Тане. Пока он не имел о ней никаких сведений и терялся в разных предположениях. Других людей он не хотел связывать с Таней и надеялся, что скоро появится Ксения. Тем более, что в штабе ему говорили, что с Ксенией ничего не случилось и она продолжает работать.