Однако вряд ли кто из них предполагал, что странный визитер из Аббевиля постарается выдвинуть доказательства. И вот в течение трех лет, с 1839 по 1841 год, из печати один за другим вышли пять томов издания, озаглавленного «О сотворении. Сочинение о происхождении и развитии живых существ». Буше де Перт упрямо доказывал в нем древность человека, и основанием ему служили каменные орудия, найденные в Аббевиле. Специалисты встретили книги нескрываемо скептически. В откликах автор представляйся читателям дилетантом и даже нечистым на руку человеком, поскольку отсутствовала уверенность, что камни не подделал он сам или его друзья-землекопы. Как всегда, радикальные меры предлагали церковники — они призывали запретить издание, противоречащее духу Библии.
Буше де Перт, однако, не сдавался. Теперь, когда в 1841 году неожиданно умер самый преданный друг и единомышленник Казимир Перье, он продолжал борьбу в одиночестве. В 1844 году ему повезло — в присутствии свидетелей, членов Аббевильского общества естествоиспытателей, де Перт вынул из земли топоровидный, «в виде груши» камень с отчетливыми следами сколов и находившийся рядом с ним зуб слона. Он тотчас сообщил о знаменательном событии в Париж. Столица безмолвствовала.
В 1845 году он опубликовал очередную книгу «О кельтских допотопных древностях», в которой подвел итог своим археологическим изысканиям. Он вновь обратился с письмом в академию и просил назначить ученую комиссию для проверки его выводов, изложенных в почтительно препровождаемом сочинении. Академия сформировала комиссию, но, очевидно, лишь для того, чтобы как-то утихомирить фанатически настойчивого археолога из Аббевиля, поскольку никто так и не соизволил Прибыть в городок на Сомме.
Йтббы обратить внимание «просвещенной публики» на камни со следами сколов, он безвозмездно предложил директору одного из парижских музеев свои коллекции, собранные за полтора десятка лет. Невиданное дело: вместо благодарственного письма — молчание. Его даже не удостоили ответом. То же предложение о щедром подарке он направил в академию. Эли де Бо-мон по долгу службы ответил давнему знакомому, — Буше де Перт с удивлением прочитал в письме вежливый, но категорический отказ. Возможно, по-своему они были правы: «Бойтесь данайцев, дары приносящих!»
И все же, несмотря на демонстративное пренебрежение академиков, после почти двадцатилетней перепалки у Буше де Перта стали появляться сторонники и не менее напористые, чем он сам. Один из них, Ригол-ло, гордо объявивший себя впоследствии его учеником, физик и врач из города Амьена, ранее сторонник «сверхортодоксальных взглядов» на проблему происхождения человека, однажды прибыл в Аббевиль, чтобы не оставить камня на камне от заключений Буше де Перта. Он вернулся, однако, домой с твердым намерением открыть в окрестностях родного городка нечто подобное, благо Сомма протекала рядом с ним. Ученик оказался достойным учителя — в местечке Ашель Риголло вскоре открыл в речном гравии, вскрытом карьерами, такие же, как в Аббевиле, топорообразные каменные орудия, которые залегали в земле вместе с костями вымерших гигантских животных.
В 1854 году в Амьене вышла книга, в которой описывались новые находки оббитых камней. Выводы автора не оставляли сомнений, что во Франции появился новый сторонник идей Буше де Перта. Правда, Риголло не академик и археология для него тоже не профессия, а любительское увлечение, но не в этом ли упрек профессионалам?
Первыми сдались зарубежные археологи и геологи: 26 апреля 1858 года англичане Чарлз Лайель, Вильям Фальконер, Джон Эванс и Флауэр посетили Аббе-виль, а также Амьен и убедились в правильности выводов Буше де Перта и Риголло. К такому же выводу пришел затем английский археолог и этнограф Джон Леббок. Публичное заявление о поддержке взглядов Буше де Перта, сделанное 26 мая 1859 года выдающимся геологом Джоном Эвансом на заседании Королевского общества, ученым, пользовавшимся высочайшим авторитетом в научных кругах, произвело сильное впечатление. В 1859 году отозвались палеонтологи — Амьен посетил француз Альбер Годри и сам извлек из слоя около десятка оббитых топоров и лежащие вместе с ними кости слона, носорога, гиппопотама, а также зубы быка. Одна за другой в свет выходили книги, в которых на основании геологических и палеонтологических данных доказывалась глубокая, в десятки, а может быть, и в сотни тысячелетий, древность человеческого рода.