— Мы не гости, — хмуро отрезал младший Львёнок, тот, что был выше рангом, высокий, плотный, с торчащими ушами и светлым боевым рубцом на тёмной щеке. — И тебе, Снежный Барс, не годится делать вид, что мы прибыли по доброй воле. Это вы, язычники, заманили нас презренными хитростями — но мы уйдём, едва закончим дела. Ваша радость — она преждевременна, Снежный Барс.
Речь Львёнка, почти правильная, тем не менее, строилась по плебейским образцам, а его гортанный акцент делал вызывающие слова просто оскорбительными. Северяне собрались и приготовились ко всему, продолжая светски улыбаться — но Вэ-Н сказал совершенно безмятежно:
— Я знаю и о ваших делах, и о вашем отношении ко мне, Уважаемые Господа. Мне жаль, что мой Отец покинул земную юдоль до беседы с вами — он был настоящим Снежным Барсом — но, надеюсь, и мы поладим. Дела решатся к общей выгоде — а вам лучше чувствовать себя гостями: вас охраняет от любого зла этот статус.
— Где наш брат? — спросил младший Львёнок, не снижая тона.
— Я послал за ним, — ответил Вэ-Н по-прежнему безмятежно. — Вы увидите, что он жив, здоров — насколько возможно для пленного — и цел. Пока. Вы сможете побеседовать с ним — а потом мы поговорим с вами. О будущем наших приграничных земель.
Ноздри младшего Львёнка раздулись, а его тёмное лицо потемнело ещё больше.
— Вы должны вернуть человека львиной крови! — почти выкрикнул он. — Все остальные разговоры — после этого!
— Он — ваш родственник? — спросил Вэ-Н. — Я сожалею. Он — мой враг. Если он вам дорог, вы должны предоставить очень веские аргументы в его пользу. И свою дружбу. И дружбу Льва Лянчина — иначе ничего не получится.
Младший Львёнок шагнул вперёд, и старший попытался остановить его, схватив за рукав. Младший раздражённо отмахнулся и продолжал, глядя на Вэ-На с ненавистью:
— Дружбы не будет! Какая дружба между правоверными и язычниками, Снежный Барс?
— Понятно, — сказал Вэ-Н покладисто. — Тогда вашего родственника доставят сюда, вы посмотрите, как мои подданные будут играть с ним, проводите свою несчастную сестрицу в тот притон, который её купит, и вернётесь на войну. Вы приехали ради этого?
— За его честь твои безбожные подданные заплатят жизнями, — бросил младший Львёнок сквозь зубы.
— Своими жизнями и жизнями других ваших братьев? Разве это разумно? Разве разумно, войдя в чужой дом, начинать речи с угроз? Я ведь готов выслушать любое здравое слово — к общей пользе.
Младший Львёнок остановился, сжав кулаки и тяжело дыша. Его советники неслышно перешёптывались за его спиной. Старший Львёнок негромко сказал:
— Это подло — так делать политику, Снежный Барс. Ты бесчестен, как язычник, и воюешь, как язычник. Хочешь долгих гарантий за жизнь одного человека? Может, ещё и земель — за жизнь одного человека? И надеешься, что глаза гуо-твари заставят нас принять твои условия?
Вэ-Н тихо рассмеялся.
— Да, Уважаемый Господин Анну, я, с вашей точки зрения, — язычник, а значит, живу и воюю, как язычник. Но жизнь вашего брата — это лишь предлог для разговора о других жизнях. Человеческая жизнь — парадоксальная вещь, не имеющая постоянной цены: грош она стоит под копытами вашего боевого коня — и всех сокровищ мира — в сердце любящего. Вот о чём я хотел говорить. А кто — гуо, демон, околдовывающий взглядом? Я этого не знаю.
— Она вот! — бросил младший Львёнок, ткнув в сторону Ра так, будто в его руке был метательный нож. — Трофей с глазами победителя, не человек. Хочешь говорить — и между нами гуо?! Всё — ложь!
Ра так удивилась, что оглянулась — и Вэ-Н улыбнулся ей.
— Я не лгу, — сказал он южанам. — Моя жена, подруга и возлюбленная — не демон, моя честь тому порукой. Я изменил её; из ран на её теле течёт кровь, она чувствует радость и боль, как любой из смертных. У неё природа живого.
— Трофеи не смотрят на мужчин так! — возразил младший Львёнок. — Половина ваших женщин одержима злыми силами. Эти ваши языческие чары — они мешают, они развращают праведных. Вы не знаете истины. Истинная вера — она несёт всем свободу. И вам — тебе и твоим подданным она несёт свободу, Снежный Барс.
— Мы говорим не о вере. Мы говорим о вашем брате. О его будущем — и, в какой-то мере, о будущем наших народов.
— Мой брат сражался за истину. А истина спасёт и твою душу, Снежный Барс. Мы сражаемся за истину. Ты не должен торговаться и думать, как бы унизить его и нас.
— Он сражался за истину и за мою душу, забирая имущество моих подданных? — улыбнулся Вэ-Н. — Хорошо. Мы ещё побеседуем об этом, пока вашего брата везут в Столицу. Мы будем говорить о границах и о вере, пока не придём к выводу, приятному всем. Вы готовы считать себя нашими гостями, если будет так?