Любимой юношами игрой «в слова» при дворе не увлекаются — вероятно, для семейных пар она кажется слишком эротичной. Правда, я видел, как Н-До играет с Лью, но одно дело — касаться кончиком влажной кисти ладони собственной жены, наедине, а совсем другое — чужой женщины или другого мужчины. Верность тут незыблема, как скала. Я ещё могу допустить существование мужчины, играющего во что-то этакое с юношей — подобные игрушки могут вылиться в поединок, страшно рискованный, но потенциально вполне ведущий к полигамному браку; флирт с чужой женой совершенно немыслим. Любой фривольный намёк чужой женщине воспринимается обществом, как изнасилование с отягчающими. Прелюбодеям нет прощения.
Для того чтобы представить себе здешнюю замужнюю даму, кокетничающую с другим, у меня не хватает воображения; по крайней мере, мне такие не встречались даже в слухах и сплетнях. «Без боя?!» — обычная местная формула, которой объясняется невозможность подобных отношений.
В общем, я весело провожу ранний вечер, следя за играющими юными аристократами, отпуская хамские шуточки, которые их смешат, и попивая «капли датского короля» с совершенно чудесными слоёными вафлями. Свита Государя заигралась до темноты; я ухожу спать, когда за окнами уже стоит хрустальный… чуть не сказал «мартовский» — вечер. И вот, в этих сумерках, синих, лиловых, прозрачных, освещённых дрожащими огоньками, я вижу шепчущуюся парочку; молодые люди стоят друг к другу ближе, чем им позволяют приличия — судя по костюмам, это юноши, а не парень с девушкой.
Они оборачиваются на мои шаги — и мило здороваются.
Ри-Ё, ага. «Добрый вечер, Учитель». А с ним — Ма-И из Семьи Л-Та, одетый по-столичному, и даже с бусинами в волосах. Ну да, ему, вроде как, только пару дней назад прислал письмо Официальный Партнёр. Ма-И застенчиво улыбается. «Привет, Ник!»
Что там этот шельмец Ри-Ё пел о Букашке и Звезде? Мне кажется, или этим двоим лучше не общаться?
Ладно, это не моё дело. Я только отмечаю, что мой паж обладает сверхъестественными способностями по части поиска приключений. Я его даже не зову. Вполне возможно, что я снова чего-то не понимаю, а Ма-И просто легче разговаривать с плебеем, чем с тем столичным аристократом, которого ему силы Земли и Неба назначили. Вроде как Третий Господин Л-Та тренируется флиртовать и быть храбрым. И вообще, политика, любовь и прочие здешние радости — не моё дело. Моё дело — целая пачка традиционных игр, записанных самым лучшим образом, а политикой нехай доблестный КомКон занимается… если сможет.
Я иду спать; я успеваю заснуть и проспать некоторое время — и меня будит позывной экстренного вызова. Первые такты старинной песни «Опустела без тебя Земля» — я просыпаюсь с мыслью, что мне всё это снится, но стоит мне окончательно опомниться, осознаю: вижу зеленоватые линии карты с указанием места встречи.
Кому неймётся в ночь глухую? Не иначе как КомКон — как говаривал грубиян-Сашка, «вспомни говно — и вот оно!»
Я, про себя проклиная всё на свете, волокусь в дворцовый парк. Дежурные гвардейцы салютуют обнажёнными клинками. Встреченный Господин Смотритель Дворца, проверяющий, всё ли в порядке, вежливо здоровается и выражает сочувствие по поводу моей бессонницы. Я благодарю, мы хохмим насчёт плохого сна в одинокой постели, я высказываю надежду уснуть после прогулки, мы раскланиваемся — я выхожу, наконец, во двор.
Небо прозрачно-ясно, весенние звёзды сияют крупной россыпью. Мир благоухает весной — почти как на Земле: сыростью оседающего, подтаявшего снега и какой-то дымной терпкостью. Мне хочется просто прогуляться в такую чудесную ночь, а приходится искать визитёров… чёрт бы их побрал…
КомКоновская авиетка замаскирована под снежную гору. Гора выглядит уж слишком по-зимнему… тоже мне, гении камуфляжа! Я подхожу, дожидаюсь демаскировки, здороваюсь с Вадиком, беру у него торбочку с кое-какими ценными припасами и убеждаюсь: да, мои знакомые-комконовцы с ним и в полном составе — и ушастый Антон, и Рашпиль. Кто же ещё — в такой момент, когда новая миссия едва начата!
Они довольно неофициально меня приветствуют; я собираюсь сесть на заднее сиденье, чтобы поговорить — и обнаруживаю там молодую даму. Выпадаю в осадок.
Это — земная девица. Плотная и жёсткая, с грубоватым лицом — не по сравнению с местным населением, а в принципе топорной работы деваха. Угловатая, плоскогрудая, с русыми волосами, остриженными по плечи. Я на автопилоте думаю о неудачной метаморфозе — и улыбаюсь собственному уровню вживания в среду. Это чудо улыбается в ответ.