Как бы я ни поступил, пошел бы на риск или струсил, шел бы своим путем или прислушивался к другим, я всегда хочу знать, что у меня в сердце; если я добьюсь успеха, смогу ли я быть достаточно честным, чтобы распознать ревность к тому, что могло бы быть».
Глава III. Мы обсуждаем возможности
Случилось так, что решение пришло благодаря Рут. По крайней мере она, сама того не подозревая, помогла мне принять решение; скорее всего, рано или поздно, я пришел бы к тому же. Однако, если бы не Рут, я не увиделся бы на пасху с Шериффом и Одри, а если бы не было этой встречи, решение пришло бы позже и в другой форме.
Рут стала проявлять любопытство к моему прошлому. Это означало, что она обрела покой. Ведь вначале, когда она полюбила меня, я был для нее скорее прибежищем, чем личностью; кем-то, к кому можно было припасть в поисках любви, а не реальным человеком, имеющим друзей, старые привязанности и все неизбежные атрибуты человеческого существования. Только теперь, когда она стала внутренне свободной, когда ей не нужно было пытаться руководить мною ради собственного самоутверждения, она заинтересовалась моим прошлым.
Ей захотелось познакомиться с Одри. А когда ей чего-нибудь хотелось, Рут долго не раздумывала. Она пригласила Одри и Шериффа провести с нами уикенд на пасху. Одри приняла это приглашение. Я помню, как после многих лет увидел, сидя за завтраком, конверт, надписанный ее крупным неровным почерком. Подумав, что было бы разумнее увеличить количество гостей, я предложил пригласить и Ханта.
Одри с Шериффом приехали в пятницу после обеда, и, когда мы пили чай, Рут заговорила об их сыне, которому было уже два года.
— Образование, вероятно, вещь еще более сложная, когда столкнешься с ним вплотную, — говорила Рут, — чем это кажется со стороны.
Одри пожала плечами.
— Мы все как-то прошли через это.
— Но это должно быть еще хуже, — настаивала Рут, — когда речь идет о ком-то близком. Столько здесь случайностей и всяких глупостей.
— Да, — сказала Одри, — это так.
— Куда же вы пошлете его? — спросила Рут. — В одну из новых школ, я полагаю. Вы не думали о Дартингтоне?
— Это нам не по карману, — небрежно сказала Одри с той бесцеремонностью, которая была мне так знакома и которая смутила Рут.
— Не знаю, сделали ли бы мы это, если бы могли, — пояснила Одри. — Но… у нас просто не будет для этого денег.
Шерифф заерзал в кресле.
— Я пока не знаю. У нас впереди еще много времени. Я надеюсь кое-чего добиться.
Я заметил, как Одри улыбнулась про себя.
— Конечно, — сказала Рут, встретившись взглядом с Шериффом, — через пять или шесть лет вы можете получить должность профессора.
Он провел ладонью по голове. Я заметил, что он начинает лысеть.
— Или еще что-нибудь, — отозвался он, весело улыбнувшись Рут. — Есть ведь еще масса возможностей, которых мы не используем. Просто потому, что мы предоставляем делать деньги кому-то другому. Можно, например, зарабатывать деньги в небольших химических предприятиях. И в малой химии кое-что можно сделать.
Рут, которой он сразу же понравился, все еще немного сомневалась.
— Я думала, что, может быть, «Империэл кемикл индастрис»…
У Шериффа вырвалось:
— Это просто… просто слон в посудной лавке. Прыгает от радости, сбивая все вокруг просто потому, что много весит. Небольшая фирма с умным руководителем может пробраться у него между ног. И подставить ему ножку в конце концов.
Пока они разговаривали, Одри улыбалась мне. Все выглядело иначе, чем при нашей последней встрече. Я неожиданно увидел, что она счастлива, что счастье ее не может быть нарушено, ибо все наносное уже давно отпало. В ее жизни были неприятности. Ее всегда будет огорчать отсутствие денег. Платье на ней сегодня было не новое, прическа тоже не только что от парикмахера. Она завидовала нашему богатству и завидовала Рут, которая дала его мне. Вероятно, именно потому Рут и заговорила о дорогостоящем образовании, ибо она немного ревновала к прошлому, но еще больше, подумал я, ее задевало то, что Одри неуязвима, что ей нечего терять и тем не менее она счастлива при всей своей неудовлетворенности. Проделки Шериффа немного огорчали ее, но теперь она уже была уверена, что он всегда будет возвращаться к ней. Даже сейчас, когда он, разговаривая с Рут, изо всех сил стремился завладеть ее вниманием, Одри с улыбкой наблюдала за этим, не очень довольная, но совершенно спокойная. Я представил себе, что у нее тоже могут быть любовники. Вероятно, у нее есть любовники, она женщина темпераментная, и ей нравится доставлять другим радость. Но это не имело никакого значения. У нее не было иллюзий, она принимала свою жизнь такой, как она есть.