— Чем-нибудь вроде тебя? — чуть-чуть поддел ее я.
— Кем-нибудь с большим количеством недостатков и гораздо более легкомысленной. Которая любила бы тебя в постели и не так уж уважала тебя.
— А вместо этого?
— Рут уверена, что ты великий человек. Сумасбродный, но удивительный. — Она опять сжала мое плечо, — я никогда так не могла бы думать. Даже если бы все на свете твердили мне это.
— Почему?
— О, ты умен, и я любила разговаривать с тобой, как ни с кем другим. Даже когда мы были вместе, было совершенно очевидно, что ты многого добьешься. Но я всегда думала о тебе… — она небрежно и с полным бесстыдством шепотом напомнила мне об одном случае, при одном воспоминании о котором я с трудом подавил смех. — После этого я уже не могла считать тебя великой и выдающейся личностью.
— Неужели это так важно?
— Важно, важно, — сказала она.
Мы молча протанцевали мимо Чарльза и Рут, которые тоже пошли танцевать. Рут посмотрела на нас.
— Как у тебя? — спросил я.
— У меня есть Чарльз. Который вскоре попытается завести роман с твоей женой. Она ему этого не позволит, но ей будет очень приятно, — сказала Одри.
— Было бы немножко тяжело, если бы он увел у меня и жену.
— Он оказал тебе добрую услугу, уведя меня, — сказала она. — Тебе так, как есть, гораздо лучше. Со мной ты был бы счастлив в тридцать лет и очень несчастлив в сорок. Если бы ты не бросил меня раньше.
— Не думаю, что я сделал бы это, — сказал я.
— Нет, — сказала Одри. — Боюсь, что ты не бросил бы. Но я неподходящая жена для деятельного человека. Я слишком быстро перестаю быть серьезной.
Опять мы молча разминулись с Рут и Чарльзом.
— А если бы я попросила тебя вернуться, — сказала она, — интересно, что бы ты сделал?
— Не знаю, — ответил я, стараясь попасть ей в тон, — наверно, ты сама бы не захотела.
— Вероятно, — сказала она.
— Что же ты собираешься делать? — спросил я. Мы говорили начистоту.
— Я связана с Чарльзом, — сказала она. — Было время, когда я думала уйти от него. Теперь я этого никогда не сделаю. Я связана с ним.
— Я так и подумал, — сказал я, вспомнив свое впечатление, когда она приехала три дня назад.
— Это не значит, что если бы я теперь впервые встретила тебя, то возражала бы против романа с тобой. Хотя я чаще увлекаюсь большими и глупыми мужчинами.
— А как Чарльз?
— Чарльз в таких случаях приходит в ярость. И некоторое время не изменяет мне. Мы привыкли друг к другу. — И вдруг она совершенно неожиданно сказала: — Артур, я благодарна тебе за это твое предложение. Ты проследишь, чтобы он довел дело до конца? Он будет лениться и придумывать себе извинения и уверять тебя, что работает, в то время как на самом деле будет стараться добыть деньги игрой в бридж. Ты ведь все это знаешь. Но ты будешь присматривать за ним?
— Буду, — ответил я.
— Ему ведь, ты знаешь, ужасно хочется создать себе имя. Если ему это не удастся, он станет еще хуже. А для меня будет невыносима видеть, как он стареет и все больше разочаровывается. Я же связана с ним на всю жизнь.
— Я позабочусь, чтобы он сделал приличную карьеру, — сказал я.
— Мы с тобой довольно странно провели время, — сказала Одри, — но так уж приходится.
Когда они уехали, Рут весь день была очень нежна со мной. Мы пили чай в саду, весело болтая и испытывая удовольствие от того, что мы одни. Мы были в том состоянии, которое наступает обычно после успешного приема гостей, когда вы прощаетесь с последним гостем, смотрите друг на друга и со счастливым облегчением вздыхаете.
— Очень приятные люди, — сказала Рут, допивая чай. Она полулежала в шезлонге.
— Думаю, что ты права, — сказал я, — хотя мне, естественно, трудно судить.
— Ты хочешь сказать, что друзья…
— Первых друзей всегда ценишь дороже, чем они на самом деле стоят. Даже если обнаружишь, что у них вообще нет никаких достоинств, все равно они тебе дороги.
— Мне очень понравился Шерифф, — сказала Рут.
— И Одри мне тоже понравилась, — добавила она. — Мне кажется, я могу понять, почему ты был в нее влюблен.
— Она была гораздо интереснее в двадцать лет, — сказал я. Это была только наполовину правда. Мне было приятно преувеличивать, и это была как бы месть за старое оскорбление. — Она довольно быстро сдала.
Рут кивнула. И потом торопливо добавила:
— И все-таки в ней все еще есть что-то такое, чего недостает другим женщинам.
Она хотела быть великодушной. Это было так мило с ее стороны. Она сказала: