Проспекторы готовились на берегу к предстоящему перемещению на опорные базы. Осматривали лодки, чистили оружие, делали динамит, лопаты, кайла, промывочные «люльки», помпы, бадьи, продовольствие, Василий Устюгов обратил внимание, что одна группа оснащалась совсем не золотоискательским оборудованием. Он не знал названий инструментов, но ему приходилось видеть, что ими измеряют глубины бухт и заливов, делают съемку берегов, определяют по светилам широту и долготу местности.
В отличие от других проспекторских партий, которые направлялись на юг (в одной из них был Олаф Эриксон), Ройсу, Устюгову и Джонсону предстояло пробираться на северо-запад. Но там, по сведениям чукчей, пока еще непроходимые льды. Учитывая это, Ройс решил не терять времени и завтра же приступить к поискам золота в окрестностях.
Спустя несколько дней, кроме Василия, Мартина и Бента, никого из «Северо-Восточной компании» в Уэноме не осталось. Вслед за недоброй молвой о себе — в тундре новости расходятся быстро — золотоискатели разбрелись по чукотской земле.
Глава 3
ТЫМКАР
В год вторжения на Чукотку чужеземцев из «Северо-Восточной компании» у младшего сына Эттоя было две мечты: ружье и девушка. Это и понятно: только семнадцать лет Тымкару.
Ружье… Кайпэ… Легко сказать, а как возьмешь? Много песцов хочет купец за винчестер. Не отдаст старик отец Кайпэ бедняку.
Тыкмар строен, у него прямой нос, длинные ресницы. Многие девушки улыбаются ему. Но что они? Среди них нет такой, как Кайпэ! Ох, далеко Кайпэ, в тундре, там, где Вельма-река!.. Скоро опять, как каждую осень, поплывут уэномцы к кочующим оленеводам на ярмарку. Жир морских животных, ремни, лахтачьи шкуры станут менять на оленьи постели, камусы для зимней обуви, телячьи шкурки для одежды. Там, в стойбище Омрыквута, — Кайпэ, Но жаден старик, не пустит дочь к безоленному. Вот если б ружье! Много тогда добыл бы зверя, много припас ремней, жира, всего припас бы много, Зимой песцов настрелял бы, множество товаров взял бы за них у купца. Все было бы: Кайпэ, яранга новая, разный товар на камлейки[5]. Водку, чай, табак, нож новый, чайник, котел отдал бы старику: «Вот, возьми, ней, кури — все тебе пусть будет!» Удивился бы старый Омрыквут. «Какой богатый! Откуда столько? Что хочешь взамен? Говори, называй!» — «Кайпэ дай! Пусть станет моей женой. Потом еще тебе всего принесу: водки принесу, табаку, чаю, другое, что нужно, принесу…» Не устоял бы старик: больно жаден. Отдал бы дочь, Тымкар глядит на пролив. Вместе с дрейфующими льдинами течение сносит его байдару на север. Он не ощущает движения, не замечает, что солнце клонится к закату и стаи уток возвращаются с кормежки.
Но вот ресницы его дрогнули, рука взметнулась, и что-то черное, внезапно появившееся на воде, плеснулось, окрасилось кровью. Костяной наконечник копья-гарпуна насквозь пронзил шею тюленя и остался в ней. Тымкар потянул конец ремня, вытащил лоснящегося зверя — морда усатая, оловянные глаза выпучены — и привычным движением рук переломил, ему шейный позвонок. Конвульсии прекратились.
Заслышав возню, показался невдалеке любопытный морской заяц. Тымкар схватился за весло. Зверь юркнул под льдину. Через минуту его голова всплыла вновь, но уже в другом разводье. Байдаре туда не попасть. Юноша вылез на лед. Лахтак — дальше…
Прыгая со льдины на льдину, Тымкар начал преследовать зверя. Охотник крался, ложился на лед, выжидал, полз, менял позиции. Лахтак не подплывал, Наконец нетерпеливому охотнику надоело лежать за торосом, он быстро вскочил и наудачу метнул копье. Ледяной плот под ним колыхнулся, зачерпнул воду. Тымкар прыгнул на другую льдину, но нога не попала на ее середину, глыба едва не стала на ребро, охотник скользнул вниз… Раня руки, он хватался за острые грани, оставляя кровавые следы. Когда вылез, с кожаной одежды струйками стекала вода. Ничего, бывает. Снял с пояса закидушку, раскрутил ее над головой, бросил, не отпуская ременного конца. Деревянная болванка с острыми шипами зацепилась за соседний торос. Охотник подтянул к нему ледяной плот, на котором стоял, и перебрался на торос. Затем этой же закидушкой подтащил морского зайца вместе с копьем и, не без усилия, вытащил добычу на лед. Жирный усатый зверь лежал у его ног ластами вверх.
Тымкар осмотрелся. Байдара едва виднелась позади. Очертания разводий успели измениться, льдины переместились, перемычки исчезли… Еще беглый взгляд вокруг — и охотник начал вбивать копье в лед.