Граф со стоном скрючился на ковре и стал подвывать, не забывая проклинать меня и грозя все возможными карами. Наивный! За свою жизнь, чего я только не наслышался! Не могу сказать, что сделал из него отбивную, но продержался он не в пример дольше графа Щеркова. Но, как все понимают, у каждого существует свой болевой предел. У Вултона он все де не слишком высоким оказался. Я даже ничего ему не сломал, ну, специально, по крайней мере.
— Да, да, да! Это я нанял убийцу! Будь ты проклят! Должен я оказался старику денег! А у него расписки имелись! Да и узнал про карту, которую он купил по случаю, где указан вход в древний схрон! Решил сразу все к рукам прибрать!
— Убийца кто? — сдерживая себя, чтобы не разрядить в него револьвер, спросил я. Пока никак его убивать нельзя, необходима информация об исполнителе.
— Неудачники какие-то местные! Двое! Один с длинными рыжими волосами и лицо как у лошади, второй…
— Понял уже, — сплюнул я на пол. — Вот козлы!
Да, знаком с этими личностями, не близко, шапочно, но они два брата редкие сволочи. Где кого избить, ограбить или принудить — первые! Ничего, теперь им приговор подписан. Так, а с этим скулящим дерьмом, что делать? Решить не успел, дверь разлетелась на мелкие щепки, и я перекатом ушел к стене, вскинув револьверы.
Глава 3. Коньяк
Глава 3. Коньяк
Обломки от двери и косяка, пыль от штукатурки заполнили комнату, как густой туман. Не видно ни хрена! Палить из револьверов не стал, чтобы не выдать своего местонахождения. Меня тогда вмиг свинцом нафаршируют. Но и тот, кто вынес дверь, никак себя проявлять не желает. В воздухе появился сладковатый запах ландышей — усыпляющий газ! Ну, суки! Попытался загородить нос рукавом — не поднять руку, хотел пострелять — уже и пальцы не двигаются, а сам я медленно клонюсь в бок, а глаза закрываются. Все, перед глазами круги, все вращается, револьверы со стуком выпали из рук и сознание померкло.
Пробуждение оказалось нерадостным. В нос ударил спертый и сырой запах, глаза с трудом различают очертания, а голова раскалывается на две половинки. Черт, как же больно-то! Кстати, болит не только голова, но и все остальное. С трудом приподнял голову с деревянного топчана, на котором нет кроме досок ни хрена. Так, каменные стены, железная дверь и узкое окошко под потолком, сквозь которое и просачивается немного света. А теперь главный вопрос. Где я? Если в столичной тюрьме — одно дело, если меня повязала охрана Вултона, то другое.
Со стоном встал и прошелся по своему месту обитания. Хм, камера не слишком чистая, но испражнениями не воняет, хотя и есть в углу отхожее место. Дверь добротная, из толстого железа, сама камера предназначена на одного сидельца, место очень ограничено. А вот на противоположной стене от нар обнаружил зарубки от бывших заключенных. Хм, ими вся стена исписана, ни одного свободного места нет. И над моим лежаком та же картина. Вряд ли у Вултона в гостях столько «гостей» побывало. С другой стороны, звуков никаких — тишина и на тюрьму это мало походит, да и запах… Додумать не успел, заскрипел засов и дверь приоткрылась.
— На выход! — крикнул кто-то.
Ну, упрямиться никакого смысла не вижу. Вышел в коридор и пару минут стоял плотно сжав глаза — свет ослепил, не ожидал, что он так ударит. Но меня, как ни странно, никто подталкивать не стал, ждут, пока привыкну. Медленно приоткрываю веки, уже не так больно и могу рассмотреть коридор. Он имеет закругленную форму, под потолком магические светильники, на полу дорожка, а на стенах, то тут, то там, висит оружие. Может я еще не очнулся и брежу? Как можно вешать сабли и мечи на стены, где в камерах заключенные содержатся. Хм, а мои стражники точно не имеют к тюремщикам отношения.
— Проморгался? — усмехнулся пожилой сержант и расправил свои седовласые усы.
— А где я? — решил задать вопрос, так как они не выглядят агрессивными, скорее их самих любопытство съедает.
— Так, это, в крепости, — пожал плечами тот, что помоложе.
— Да? — огляделся я вновь по сторонам.
Ну, такое объяснение подходит, как и то, что зарубок в камере, больше четырнадцати единиц, не насчитал. Получается, что меня поместили на так называемую «губу», где провинившиеся отбывают свои срока, которые не длятся более двух недель. Да и развешенное оружие на стенах тому подтверждение, в случае осады, у обороняющихся оно всегда под рукой. Интересно только, за столько времени, когда не происходило толком военных столкновений, оно в ножнах-то не проржавело.
— Не боись, все справно, — усмехнулся сержант, перехватив мой взгляд.
— Да мне-то чего бояться, — пожал я плечами, а потом уточнил: — А крепость-то где стоит?