- Н-да, рефлекс как у собаки Павлова, - особист придержал его за спутанные золотые пряди, заставляя запрокинуть голову, и нескольких кратких и емких выражений объяснил, как называется то, чем занимается пацан. - Не думал, что у вас подобное принято.
Рин сглотнул, глядя в сторону и не пытаясь вырваться, шелестящим голосом уронил всего несколько слов:
- Там дети, больные...
Повисло молчание.
Манфред отпустил юношу, усаживаясь за стол и устало потер занывший висок.
- Дети, говоришь... Ладно, хватит на сегодня, - он распорядился по внутренней линии. - Увести арестованного.
Вот тогда эльфенок впервые закричал. Он рвался из рук своих конвоиров, умолял отпустить, обещал, что вернется, что будет делать все, что ему скажут, только позволить уйти, отнести продукты, что уже собрал сегодня... Уже в карцере продолжал биться в двери, и чтобы утихомирить ушастика пришлось врубить шоковый ошейник на полную мощность.
Манфред поморщился, когда услышал об этом, но приказ не отменил на случай, если для полного счастья ахэнн в блондинистую голову придет мысль покончить с собой.
Обер-офицер Манфред неторопливо докуривал сигарету, наблюдая за забившимся в угол ахэнн через смотровое окошечко и размышляя, что вот так обычная рутинная командировка способна подкинуть неприятную задачку.
Отпускать его нельзя. Во-первых, слухи о его успехе по проходу за периметр могут дойти до тех его сородичей, у кого побольше мозгов и злости, и гораздо меньше наивности. Во-вторых, с такими глазами долго не живут, тем более что из его голодающих где-то в горных норах приятелей, как раз его никто не ищет. Так что гуманнее было бы сейчас приставить ему дуло к затылку и надавить на спуск. Ибо среди своих ему места уже нет, а среди людей участь определена весьма и весьма конкретно.
И главное ведь есть за что расстреливать: несанкционированное проникновение на территорию закрытого военного объекта с оккупированной территории...
Однако на его личный вкус, кара не отвечала ситуации. Назвавшийся Рином, мальчишка был безобиднее чертовой бабочки, уж если доведенный до отчаяния, не бросился убивать захватчиков, а безропотно отдавался за пайку, причем даже не для себя. Вон миска не тронута, хотя по идее должен был не то что паек слопать, но саму тару.
"Рин... Язык ахэнн отличался особой фонетикой, тонами, которые не давались каждому унтеру, и существовала сложная, необычайно значимая, система имен. То же "Рин" могло означать что угодно в зависимости от произношения: память, ручей, поток, просто окончание, значившее что-то струящееся, текучее, легкое...
Да уж, легкое! Что же мне с тобой делать, мотылек ты мой, радужный..."
Его служба не располагала к приступам сентиментальности, но любое решение должно быть обоснованным. Расстрел ахэнн не отвечал условию целесообразности, а позволить пользоваться, как дармовой подстилкой - не давали накрепко вбитые понятия чести потомственного офицера.
Манфред отбросил окурок и вошел, удивляясь своему решению. Хотя, заводят же некоторые всякую экзотическую живность, чтобы скучно не было. Да и эксперимент был бы интересный - ахэнн в плену мерли, как мухи от дихлофоса, а этот и так на грани, интересно было бы найти подход.
При его появлении Рин не поднял головы, но вздрогнул. Мужчина подошел ближе, без тени опасения присел рядом и спокойно сообщил:
- Через двое наших стандартных суток, эта база будет окончательно свернута и перемещена в другой квадрат.
Арестант замер, даже дышать перестал.
Чтобы не тянуть кота за яйца, Манфред так же негромко продолжил.
- Тебя я в любом случае забираю с собой.
О, а вот теперь эльфик задышал очень часто и опять начал трястись. Кажется, просто не мог уже с собой справиться.
- Мне бы не хотелось разных неприятных происшествий вроде побегов, попыток самоубийства. Поэтому предупреждаю сразу. Я придержу эту воняющую дерьмом историю, но если ты станешь доставлять проблемы, то она естественно всплывет наружу. Дерьмо, как известно, не тонет. Возникнет много вопросов. А лишние вопросы наши генералы не любят и времени у них мало, так что эту территорию, скорее всего, попросту зачистят, не утруждая себя лишними проверками. Перспективы ясны?
Эльф смотрел на него безумными от ужаса и безысходности глазами цвета серебра. Губы дрожали и кривились, и он так и не смог выдавить ни слова, только кивнул ломко.
- Вот и хорошо. Договорились. И да, кстати, - уже на пороге задержался офицер. - Я распорядился, чтобы твоим друзьям оставили запас продовольствия. С приветом от тебя.
В его руках на мгновение появился широкий кусок ткани, бывшей когда-то по всей видимости жемчужно-белой, и в которую Рин каждый раз заворачивал полученные от солдат продукты. Пояс, который он не успел повязать обратно перед допросом, едва прикрыв наготу.... После чего мужчина вышел, оставив арестанта в шоке смотреть на захлопнувшуюся за ним дверь карцера.
Передислокация прошла более чем успешно, поэтому итоговый рапорт не нуждался в излишних подробностях, а неприятный инцидент обернулся сухой строчкой в личном деле каждого из участников с указанием нарушенного параграфа Устава. Не самого серьезного, впрочем.
Зато заталкиваемого в челнок ушастика было жаль уже всерьез: он же не солдат, не враг, всего лишь симпатичная безотказная шлюшка. И что еще мог сделать с ним особист, навестив вечерком в карцере, что парень до сих пор был практически невменяемый - как-то, знать особо никому не хотелось. Парочку палок ему кинуть с обоих сторон - это, да! В самом элитном заведении Терры-13 эльфику б цены не было! А так, что называется, - ни себе, ни людям... сука штабная! Небось, и хавчик оставил, чтоб других приманивать, когда этот сдохнет... В общем, сдали чин-чинарем, буквально из рук в руки: обер-офицер как раз беседовал у КПП со своим коллегой, с такими же молниями на воротнике.
- Манфред? - слегка вздернул бровь оберст при виде встрепанного, грязного, измочаленного ахэнн в полном шоковом наборе и двумя конвойными.
- Небольшой психологический эксперимент, герр Даренн, - младший по званию особист позволил себе улыбнуться одними губами. - Вы же знаете, я увлекался и по-прежнему интересуюсь наукой.
- Да, вы - достойный пример для нынешнего пополнения! - искренне согласился оберст Даренн, разглядывая представителя Эллери Ахэ, пока того оформляли дежурные. - Хотелось бы, чтобы наша молодежь, так же четко и тонко понимала возложенные на нее задачи.
- Не льстите мне так откровенно, герр Даренн, - офицер Манфред усмехнулся чуть более явно. - Здесь скучно в последнее время, а мне бы не хотелось терять квалификацию за просмотром масс-медиа.
От его небрежного замечания, - дежурного на пульте передернуло, отчего флигерр ошибся с паролем и пришлось повторять его заново.
- Что значит настоящий профессионализм! - восхитился в свою очередь оберст Даренн, и рассеянно заметил. - А он довольно хорош собой... если конечно отмыть. Когда закончите, и если он еще будет... ээ... пригоден, сделаете любезность, известите?
- Я пока не могу гарантировать... итог, - Манфред слегка наклонил голову, перебрав пальцы сложенных за спиной рук.
- Понимаю, - согласился оберст без особого сожаления. - Честь имею.
Спасительный туман опустился вниз душной пеленой, отсекая от прежней жизни. От жизни вообще... Жуткий человек в черном с молниями на воротнике, сделал все так, как сказал. Пристегнутый их оковами к переборке Рин видел как место его позора, его боли - обращается в прах. Если они делают это с собственными домами, то что ждет чужие...
Он застыл как во льду. Окончательно оцепенел даже в самой глубине души, увидев на их летающем корабле почти во всю стену лицо Гэлерона, сдергивающего с крепления обернутого чем-то прозрачным тюка, - завязанный издевательским бантом на обертке, его пояс... Как торопливо вскрывался этот тюк, открывая свое нутро, забитое цветными пачками и банками, похожими на те, что люди давали ему за близость... Откуп.