- О, даже так. - Маркус хмурится и садится рядом с ним, опираясь на диван и чуть соприкасаясь плечами.
- Что произошло? Саймон, серьезно, ты можешь мне рассказать.
В ответ лишь молчание и стук бутылки о стакан; Саймон снова делает глоток, поворачивается к Маркусу лицом и трясет бутылкой.
- Знаешь, Маркус, я блядски пьян, поэтому если я начну к тебе подкатывать, то прошу забыть об этом.
- С чего бы тебе ко мне подкатывать? Ты же влюблен в другого, разве нет?
Саймон горько усмехается, наткнувшись на непонимание в разноцветных глазах, и вздыхает.
- Маркус, ты такой дурак. Дурак и слепец. Ты был слеп все эти четыре года, и даже сейчас, когда все факты у тебя перед лицом, ты отрицаешь очевидное. - пауза, прерываемая глубоким вдохом. - Я люблю тебя, Маркус. Вот только это уже не имеет значения, ведь ты любишь другого.
- Знаешь, Саймон, ты еще больший слепец, чем я. Потому что единственный, кого я люблю, это ты.
Саймон вскидывает голову, смотрит неверяще голубыми глазами, и тихо смеется в ответ.
- Это хороший розыгрыш, Маркус. Вот только я не ведусь на подобное.
- Тебе нужны доказательства?
- Мне нужно что-то большее, чем просто слова.
Их лица непозволительно близко друг к другу, и Маркус может почувствовать приторный запах шериданса и еле заметный аромат жасмина. В глазах напротив хочется утонуть - и он впервые позволяет себе это.
Их губы нежно соприкасаются, мягко сминая ровные линии; перед глазами все плывет, и они закрываются, заставляя сосредоточить внимание на чувствах.
Кожа под ладонями горячая и мягкая; руки нежно ложатся на грудь, опускаясь вниз, и плавно обхватывают талию, притягивая еще ближе к себе.
Саймон обнимает его за шею, проводит рукой по щеке и сильнее прижимается губами, вкладывая все свои чувства в первый поцелуй.
В родных объятиях тепло и хорошо, отстраняться не хочется совсем; но воздух быстро кончается, кислорода не хватает; перед глазами уже мелькают звезды, и поцелуй приходится разорвать.
Они тяжело дышат, пытаясь восстановить запас кислорода; Саймон утыкается лицом куда-то в район шеи Маркуса; тот проводит носом по золотистым волосам, вдыхая слабый аромат жасмина.
Их руки находят друг друга, переплетая пальцы и заставляя чуть вздрогнуть; кожа чувствует все слишком остро, словно оголенные провода.
- Не уходи, Маркус.
- Я не уйду.
Комментарий к IV. Wind Of Change
* Шериданс - ликер, известный оригинальной бутылкой, в которую его разливают. Этот сосуд состоит из двух отсеков, в одном из которых размещается шоколадно-кофейная часть, а в другом – ванильно-сливочная. Горлышко же бутылки устроено таким образом, что при наливании в стакан из бутылки вытекает строго две части шоколадной составляющей и одна – ванильной.
========== V. I’m Not Saying Goodbye ==========
Пробуждение откликнулось болью в висках; в ушах неприятно гудело, и глаза совершенно не хотели открываться.
Кожи касалась прохладная ткань, заставляя поежиться; солнечный свет бил по глазам, и от этого голова болела еще сильнее.
Саймон сел в кровати и закрыл лицо руками, пытаясь вспомнить вчерашний вечер; голова гудела, и воспоминания были будто подернуты дымкой.
Он огляделся; прохладной тканью оказалась белая простыня, которой он был накрыт; торс был оголен, на Саймоне были только штаны - и вот это заставило с еще большим усилием пытаться вспомнить, что произошло.
Рядом, на столике, стоял стакан с водой и пачка таблеток.
Саймон достал пару таблеток и запил водой; потер переносицу пальцами и вздохнул.
Телефон пискнул, оповещая о новом сообщении и заставляя чуть вздрогнуть от неожиданного звука. Он лежал рядом, на столике, и Саймон потянулся за ним.
[ Саймон, ты точно не умер? ]
Маркус.
Саймон начал вспоминать.
Щеки покрылись румянцем, уши покраснели, и очень захотелось закрыть лицо руками от стыда.
Саймон листнул вверх. 28 сообщений и 10 звонков.
Напиться при Маркусе - стыдно. Поцеловать Маркуса, когда ты пьян - пиздец.
А как он оказался в постели? После поцелуя ведь ничего не было, верно?
Или было?
[ Что вчера произошло? ]
[ Если тебе интересно, как ты оказался в постели, то ничего не было. Ты заснул у меня на плече, я перетащил тебя на кровать. ]
Догадливый мудак.
[ Саймон, ты в порядке? ]
Он откинулся на подушки, и голова снова отозвалась болью. Сейчас он просто хочет проспать до конца дня.
Время час дня, и эта идея становится все более заманчивой.
[ Саймон ]
[ Эй ]
[ Пожалуйста, не игнорируй меня ]
[ Нам нужно поговорить ]
[ Я могу прийти? ]
[ Не стоит ]
[ Сейчас приду. ]
Саймон вздохнул и кинул телефон куда-то в сторону.
Он твердо решил избегать Маркуса до конца своих дней.
Сердце отозвалось тупой болью. Вот только сейчас было слишком стыдно, чтобы снова посмотреть в разноцветные глаза.
***
Маркус уже не помнил, сколько стоял перед закрытой дверью.
Он стучал, звал Саймона, пытался выломать дверь, матерился и все по новой - никакого ответа.
[ Саймон, впусти меня ]
[ Саймон ]
[ Саймон!!! ]
- Блять.
Он в последний раз стукнул по двери, громко вздохнул и ушел.
[ Рано или поздно, нам все равно придется поговорить ]
***
Солнечные лучи обволакивают мягко и тепло, освещая бледное лицо; кажется, как будто лежишь, закутавшись в одеяло.
Тонкие губы обхватывают сигарету, пальцы перехватывают ее, и белый дым поднимается к небу из раскрытых губ, завиваясь кольцами и медленно растворяясь в воздухе, отравляя его.
Саймон избегал Маркуса уже пять дней; его телефон разрывался от звонков и сообщений и был закинут куда-то далеко; сам же Саймон за эти пять дней выходил только на балкон, лишь бы не встретить Маркуса.
Пару раз приходила Кара, пыталась выяснить, что произошло; но Саймон всячески ограничивал попытки вторгнуться в свою личную жизнь, ограничиваясь скупым: “Все в порядке.”.
Дым окончательно растворяется в воздухе, и делается еще одна затяжка.
Саймон тихо поет себе под нос, пытаясь скрасить одинокую тишину и отвлечься от невеселых мыслей.
- Лондонский мост падает, падает, падает,
Лондонский мост падает, моя прекрасная леди.*
Где-то в парке под окнами кричат дети, собираясь в кружок, а в тени деревьев переговариваются их родители.
Он усмехается, кидая окурок вниз.
- Когда же он наконец упадет?
Дома скучно и тоскливо, на сердце еще хуже. Пустой космос, ведь все звезды погасли.
Стук в дверь прерывает мысли, заставляя нервно вздохнуть.
Саймон тихо пробирается к двери - научился делать вид, что его нет дома.
- Саймон, ты дома?
Снова Маркус. Пятый день подряд.
- Саймон?
Тот прикладывает ухо к двери, слушает и ждет, пока причина его страданий исчезнет.
О, да, Саймон очень хотел поговорить; но он боялся того, что мог услышать - что это ошибка, что Саймон был пьян, и Маркус пытался его успокоить, что это вообще были пьяные галлюцинации, и Маркус любит другого. Не его.
Очень стыдно снова посмотреть в разноцветные глаза.
- Саймон, я не знаю, слышишь ли ты меня, поэтому буду разговаривать с дверью. Я… не знаю, почему ты так делаешь. Почему избегаешь меня. Либо ты считаешь, что это… то, что произошло, было ошибкой, либо думаешь, что так считаю я. Но я делал все абсолютно искренне, потому что…