– Однажды в мире я проснулся, где исчезли все герои. – Том начал петь и загадочно разводить руками, а Ванессе оставалось лишь покачать головой. – Где все те, кто нас спасал и утешал? – Том подпрыгнул и положил руку на сердце. – О, теперь и нам никто не нужен! Время пришло занять их место и быть героями! Самим решать свою судьбу![25] – Он посмотрел на вечернее небо и затянул высокую ноту. Однако природа подпевать ему не собиралась. Мама не прекращала сокрушенно качать головой.
– Если я когда-то увижу, как кто-то вылезает из окна твоей комнаты, тебя убью первым. Знай это и предупреди Ричарда! Любит он заниматься ерундой. Я птичек ловить со второго этажа не собираюсь. Возраст и здоровье уже не то… – Ванесса улыбнулась. – Так что, ты составил хотя бы бумажное резюме? – На вопрос мамы Том кивнул и снова уселся, хватая доску.
– Почти два часа писал про кружки, – показал Том маме и стер. – Особенно замучился с перечислением ролей. – Стер. – Потом собрал награды, грамоты и прочее. – Стер. – Файл для отправки сформирован. – Стер. – Вычитан и готов к отправке. – Стер. – Осталось визитную карточку приложить.
– Давай займемся этим после твоего дня рождения? – спросила Ванесса, и Том сузил глаза, подозревая неладное. Она аккуратно манипулировала им и параллельно переводила тему. Обычно Том или не праздновал свой день рождения совсем, или сидел с парнями в комнате. Они ели пиццу, играли в видеоигры или смотрели мюзиклы. – Том?
– Да, хорошо.
«Да, мам, я прекрасно понимаю, что надо. Понимаю! Но иногда тяжело осознавать наступление какой-никакой взрослой жизни. Начинается настоящая борьба за славу, роли, деньги и место на «Аллее Славы». Даже с талантом и судьбоносным указанием петь, я не могу просто взять и стать актером, певцом. Талант – не все в нашей жизни. Труд, вот что приводит людей к победе. Я работал в поте лица и готов продолжать. Но история Тома в маленьком городке останется за плечами Тома уже взрослого. Да, Ричард скорее всего поедет со мной. Точнее, попытается… Джек, вероятно, поставленный перед выбором, также захочет свалить с нами. Однако никто не знает, что может случиться в «Большом яблоке»[26]? Бродвей – самая длинная улица Нью-Йорка, и, когда мы ступим на этот путь, не будет никаких гарантий, что дружба не развалится по дороге, как мои любимые кеды. Поэтому, пока у меня есть возможность отложить запись видеовизитки, я откладываю, ибо это равносильно новой неизведанной странице в моей жизни. И да, я знаю: время пришло, но дай мне еще один день. Всего один день беззаботной жизни…
Забавно. Даже в моей голове включается музыка. Без слов.
Вся жизнь как один большой концерт?»
– Я посижу с парнями, – написал он на доске и постарался мило улыбнуться маме, но та отрицательно покачала головой. – Что? Что не так? – Стер. – Я разрешаю купить шарики. – Стер. – Немного. – Стер. – Десять.
– Как же ты хочешь стать звездой, если даже в свой официальный праздник ведешь себя сдержанней монаха? – Ванесса не прекращала качать головой. – Что будет, если ты станешь популярным? Спел, сыграл, ушел, накрылся одеялом и спишь? Так не получится. Так не будет в любом случае. – Она выжидающе посмотрела на него. – Я собираюсь травить тараканов на следующей неделе, поэтому вам все равно нельзя тут праздновать.
– Каких тараканов? – Том отродясь не видел в доме насекомых.
– Ричарда и Джека.
– Понятно, – начеркал Том и положил доску. – Моей вины тут нет, детка, такова любовь![27]
– Вот и будете слушать свою Келли Си где-нибудь в другом месте. Мой ребенок не останется в свое восемнадцатилетие дома есть пиццу и играть в гонки. Ясно тебе? Что я творила на свое совершеннолетие, одному Богу теперь известно, остальных свидетелей я убила. – Ванесса закашляла. – Черт.
«Мам?»
Том встал из-за стола и налил воды. Мама, кивнув в знак благодарности, взяла стакан в руки. Пара небольших глотков успокоили горло. Ванесса прикрыла глаза, переводя дыхание и слушая бешено стучащее сердце. Повисло неловкое молчание. Том снова сел за стол. Он прекрасно знал, что мама сейчас в ярости, но выплеснуть эмоции не в состоянии. Дабы не нервировать ее еще сильнее, Том начал есть салат, поглядывая в окно. Почему он действительно не может устроить себе небольшой праздник? В конце концов, ему восемнадцать и теперь они с друзьями почти самостоятельные люди. Том усмехнулся. Он перевел взгляд на маму. Та гипнотизировала сахарницу, которая несколько лет назад дала трещину, но еще исправно выполняла свою работу. Мама выглядела так же – серая и выцветшая.