– Почему ты это сделала, Дайана? – Барбара произнесла это, может, слегка раздраженным, но доверительным тоном. В конце концов, Дайана была девушкой; ей должен быть знаком страх перед наготой. – То есть не потому ли, что по какой-то причине хотела уязвить меня, опозорить меня перед ними?
Под «ними» Барбара явно подразумевала мальчиков.
– Не совсем.
В рамках общих обязанностей Дайана вытирала пыль в комнате Барбары, каждое утро заправляла постель и каждый вечер расправляла ее. Она делала это с почти материнской раздраженностью и неприязнью перфекциониста к беспорядку. Сейчас, занимаясь этими делами, она исчезла из поля зрения Барбары. Барбара повернулась и попыталась проследить за ней взглядом.
– Они делают все, что ты им говоришь?
– Я? Нет. – Возможно, Дайана помотала головой, когда говорила это, но Барбара этого не видела. – Мы голосуем. Мы проголосовали.
– Я имею в виду в игре «Свободная Пятерка».
– О-о. – Дайана громко рассмеялась. Она сделала это впервые, и ее смех прозвучал не очень весело. – Все это в прошлом.
– Тогда как это называется?
– Не знаю, – достаточно искренне ответила Дайана, возвращая подушки на место. – Просто так, я думаю. Раньше, когда мы были помладше, мы играли по-другому, сейчас все изменилось.
Барбара раздраженно вздохнула.
– Ну, если вы держите меня связанной не потому, что это часть игры, и не потому, что злитесь на меня, и, кроме того, вы все голосуете, тогда что это? Зачем вы вообще это начали? Это же глупо…
– Ну…
Послышался последний хлопок по аккуратно заправленной кровати. Дайана явно была не в настроении делиться своими сокровенными мыслями – сложно представить, что такое время когда-либо наступит, – но опять же, она не отличалась особой застенчивостью или скрытностью. Можно было бы сделать вывод, что она не сама это придумала, а если и придумала, то просто не сознавалась.
– Я не знаю, – сказала Дайана. – Мы просто поговорили об этом, а потом просто сделали, вот и все.
– Типа на спор?
– Да. Вроде того. Полагаю, что так.
– Тогда зачем продолжать? Я имею в виду, раз вы сделали это, значит, выиграли.
– А что такого? – произнесла Дайана, протирая пыль. Барбара слышала, как она что-то двигает у нее за спиной и ставит на место.
Барбара закусила губу. Разговаривать с этими детьми было все равно что ходить по кругу. Это было что-то не реальное, и на игру не похожее. И все же это была игра. Нелогичность ситуации, похоже, их ничуть не смущала.
– Тогда как вы собираетесь выпутываться из этого, – спросила она, – когда вернутся Адамсы и все такое?
– Не знаю, – ответила Дайана. – А что они сделают? Что в этом плохого? – Дайана подошла к Барбаре и принялась вытирать пыль с туалетного столика, ловко и быстро перемещая бутылки и другие вещи. – Ты разве пострадала? Нет, ну правда? Тебе кто-нибудь что-нибудь сделал? – Она повернулась и посмотрела на Барбару. – Ну?
Барбара взглянула в эти ясные, серые, безупречные и бессовестные глаза и почему-то испугалась. Никогда раньше она не оказывалась обнаженной, беспомощной, под пристальным взглядом другой женщины – это было больше похоже на осмотр или инвентаризацию. Да и невозможно было догадаться, что скрывается за этими холодными глазами.
У Дайаны и других детей не было богов и героев, которые олицетворяли бы для них хорошую и правильную жизнь, но и демоны, похоже, их не мучили. В своем отлаженном, автоматизированном мире они были безмятежными, скрытными, проницательными, сведущими, лишенными страха и уважения. Они ничем не были обязаны ни Создателю, ни родителям, ни кому-либо другому – ни в реальности, ни в глубине души, как это чувствовала Барбара, – и подчинялись только своим собственным правилам. Находясь во власти Свободной Пятерки, Барбара была более одинока, чем если бы ее заперли в классической одиночной камере. Откуда знать, что могут сделать такие дети, о чем они могут мечтать? Она сглотнула.
– И что теперь?
– Я протираю пыль, – деловито ответила Дайана.
– Я про себя, – сказала Барбара.
На самом деле Барбара разнервничалась не на шутку. Ей было страшно, и она не понимала, как можно оставлять голую, беспомощную девушку на забаву мальчишкам. И хотя она была объектом/жертвой, ее вежливость мешала ей протестовать.
– Что они собираются делать со мной дальше? – спросила Барбара.
Если Дайана и уловила ее настроение, то проигнорировала его.
– Не знаю, – ответила она. – А что они могут сделать? Нет, ну правда?
К
огда пришла очередь Пола караулить, он сомневался, что сможет войти в комнату Барбары. Он будто весь бурлил внутри, как бутылка шипучки, которую кто-то слишком сильно встряхнул; все тело пощипывало. Перед глазами словно висела какая-то дымка, в горле стоял ком. Пол был напуган.