– Да она Синди в матери годится.
– Нет! – возмутилась Синди. – Ей всего двадцать.
– В матери, значит. – (Матери – в рамках данного обсуждения – оценивались довольно низко.)
– Дайана тоже, – сказал Бобби, – и Джон уже достаточно взрослый, чтобы стать отцом. Через пару лет они оба будут учиться в колледже, как и она. – Он огляделся и понял, что попал в точку. Он привел «серьезный» аргумент.
Члены Свободной Пятерки приняли его молча.
Через минуту Дайана сказала (предварительно обдумав сказанное Бобби, будто это было что-то новое):
– Что это меняет?
– Не знаю. Что-то меняет.
– Если б она была в возрасте Синди, мы оказались бы в таком же положении, и у нас возникло б столько же проблем. Если не вдвое больше. Нельзя убивать маленьких детей.
– Я не такая уж и маленькая!
– О, заткнись, Синди.
Синди замолчала. По выражению ее лица было видно, что ей становится немного страшно.
Остальные четверо тоже молчали, но каким-то образом напряжение немного спало. С этической точки зрения, они никогда не стали бы мучить маленького ребенка, как и – если их игра была репетицией жизни – им не пришло бы в голову похищать пожилого человека. Барбара была чем-то промежуточным. Вопрос не мог быть решен на основании возраста. Поэтому решение еще не было принято.
– В любом случае, – спросил всегда практичный Бобби, – как бы вы это сделали?
– Как угодно.
– Давайте спросим Пола.
Пол был немногословен, но побледнел от усилий в попытке выговориться. В его голове пронеслось больше мыслей, чем он мог уместить в одной фразе, и теперь он был близок к обмороку.
– Как мы всегда делаем.
– Ой.
Бобби, знавший Пола, откинулся на спинку стула и задумался.
– Ой. – Синди была в ужасе.
Джон стиснул зубы.
Дайана никогда не позволяла себе проявлять эмоции. Если б вы знали ее, то сказали бы, что у нее вообще нет поверхностных чувств (а наличие глубоких признали бы лишь из вежливости). Слушая Пола, она сидела, как всегда, неподвижно, но была явно напряжена, и под этой напряженностью скрывалась нервозность.
– Ну, мы же всегда в это играли, и всегда хотели это сделать, не так ли? – выдал им Пол.
Услышав его слова, все члены Свободной Пятерки вздохнули. Представляя себе такое, они заходили туда, где уже не могли оставаться детьми. Туда, где можно было быть только взрослым. Заходили так далеко, насколько позволяли им мечты. Определенные мечты.
Мечты о…
Философские аспекты, связанные с лишением жизни другого человека, – тонкости, которые, похоже, редко рассматриваются в реальных событиях, – лежали за пределами их понимания. Необходимо пояснить: они не могли обсуждать эту тему. Литература на эту тему, аннотированные своды законов, где прописаны случаи «подстрекательства к совершению преступления», как и случаи сурового наказания, история этого вопроса – со всеми ее прецедентами «за» и «против», – были для них недоступны, неинтересны и непонятны. Они столкнулись с чем-то совершенно новым.
В конце концов, каждый человек в своей способности создавать или разрушать жизнь является своего рода богом. Если человек рождается, значит, его создают два других человека (предположительно). Если его умышленно убивают, то это дело рук как минимум одного человека, такого же, как и он сам. Быть богом в локальном масштабе возможно. Это знает любой ребенок, который хоть раз раздавил гусеницу.
– И нам это сойдет с рук, – сказал Джон. Несмотря на кондиционер, он выглядел вспотевшим.
– Ничего подобного, – возразил Бобби.
– Дайана все предусмотрела.
– Завтра ночью вас… ну, – быстро сказала Дайана, – завтра ночью к вам в дом кое-кто вломится.
– Сборщик, – сказал Джон.
– Как он это сделает? – спросила Синди.
– Помолчи.
– И он заставит Барбару запереть вас, – Дайана посмотрела на Бобби и Синди, – в стенном шкафу, чтобы вы не могли выбраться. Затем отведет Барбару в домик прислуги и убьет ее. Потом он убежит, а мы придем сюда утром и выпустим вас, а вы расскажете нам, что помните. – Она замолчала.
– Сборщик? – спросил Бобби.
– Сделаем, чтобы выглядело именно так, – убеждающим тоном произнес Джон.
– Я должна провести ночь в стенном шкафу? – встревоженно спросила Синди.
– Это же всего лишь игра, – подергиваясь, сказал Пол.