— Не останавливайся, — приказал Керк.
— Я не останавливаюсь.
— Не оглядывайся.
— Ни за что.
— Шевели ногами.
— Бегу.
— Молодец.
На следующем углу они перевели дух и оглядели друг друга.
— Вы кто? — спросил паренек.
— Надо думать, твой спаситель.
— Зачем вы это сделали?
— Сам не знаю. Так уж получилось. Не стерпел.
— Как вас зовут?
— Керк. Джозеф Керк.
— А меня — Уилли-Боб.
— Надо же! У тебя на лбу написано — Уилли-Боб.
— Знаю. А вдруг он за нами погонится?
— Скорее всего, сейчас он в шоке. Давай-ка поторопимся. У меня тут рядом машина припаркована.
Они подошли к машине, и пока Керк отпирал дверь со стороны пассажирского сиденья, Уилли-Боб заговорил:
— Господи, да вы не в теме! Даже не… ну, вы понимаете.
В машину они сели молча. Когда Керк повернул ключ зажигания, Уилли-Боб робко спросил:
— Или я ошибся?
Повернувшись к нему, Керк негромко рассмеялся:
— Нет-нет, все верно.
— Тогда почему?..
— Не мог видеть, как этот сукин сын над тобой измывается прямо на улице. Я не мог этого допустить.
— А знаете, я его люблю.
— Тем хуже. Но теперь ты в надежных руках.
— И как вы со мной поступите?
— Считай, что я — человек без носа. А ты — пачка салфеток «Клинекс». Что-нибудь придумаю.
Керка разбирал смех. Уилли-Боб тоже стал похохатывать.
— Ой, не могу поверить! Это было шикарно!
У обоих потекли слезы.
— Считаешь? — спросил Керк и выехал со стоянки, увозя своего пассажира.
Они нашли закусочную, но и тогда не могли удержаться от смеха. Заказали через окошко два гамбургера, картофель фри, пиво и стали ждать, пока пройдет хохот.
— Господи, как вспомню его физиономию! Ох, как полегчало-то! — не унимался Уилли-Боб.
— На то и был расчет, — сказал Керк.
— Впервые в жизни, впервые я настоял на своем!
«Не больно-то ты настаивал», — подумал Керк, но смолчал.
— Представляю, как он сейчас мечется по бульвару, ищет меня, беснуется… — Тут у него дрогнул голос. — Господи, что будет, когда он меня найдет! К тому же мои вещи у него дома.
— Разве у вас не общее жилье?
— Мы снимаем квартиру на Фаунтин.
— И много там твоего барахла?
— Порядочно. Одежда на смену. Туалетные принадлежности. Раздолбанная пишущая машинка. Вроде это основное.
— Не густо, — сказал Керк.
Заказ подоспел как раз вовремя — пауза грозила затянуться. Ели они в молчании. Сжевав половину гамбургера, Уилли-Боб сдавленно спросил:
— Можно все же узнать, что вы собираетесь со мной делать?
— Ничего.
— В принципе, я готов. Я ведь вам обязан.
— Ничем ты мне не обязан. А вот себе — обязан. Завязывай с этим делом или вали отсюда.
— Вы правы. И все-таки я не понимаю, почему вы это сделали, почему мы с вами сейчас тут сидим?
Керк сосредоточенно жевал гамбургер, глядя на лобовое стекло, где остались пятнышки от разбившейся мошкары. Он пытался расшифровать тайные знаки, образованные этими засохшими метками.
— Если две собаки начнут спариваться посреди улицы и не смогут расцепиться, я выскочу из машины и окачу их из шланга. Если совенок выпадет из гнезда, я его подберу, принесу домой и буду отпаивать теплым молоком. Черт его знает.
— Значит, я совенок, выпавший из гнезда?
— Очень похож.
— И летать не умею.
— Потому я за тебя и вступился.
— Но вы же обо мне ничего не знали.
— Ну почему же, знал. Мне достаточно было видеть твою походку. Слышать твой голос.
— О нем вы тоже ничего не знали.
— Знал — видел его походку, слышал все про его жизнь, а заодно и про твою.
— Вы ужасно проницательны: все видите, все слышите.
— Это качество мне в минус. От него сплошные неприятности. Вот мы с тобой здесь сидим. А дальше что?
Разделавшись с гамбургерами, они откупорили пиво, и Уилли-Боб сказал:
— Может, поживем вместе…
— Еще чего, — перебил Керк и тут же осекся. — Пойми, я просто-напросто тертый калач, глаз у меня наметан, но я, мягкотелый придурок-благодетель, увяз по уши в своих подвигах, а теперь не знаю, куда деваться, — равно как и ты. На самом деле мы друг другу совершенно не нужны. Единственное, что нас сближает, — это мое сочувствие и твой страх.
— На это и будем рассчитывать, — сказал Уилли-Боб. — Поедем к тебе? То есть если мы сегодня поедем к тебе.
— Твоя уверенность тает с каждой секундой.