— Я думал, что это чисто детские книжки, — небрежно бросил он.
— Так и есть, но я стараюсь увидеть их глазами Энди. Детская простота так драгоценна. Когда Энди потчует меня своими рассказами, я выбираю лучшие и слегка приукрашиваю их. Я обязана ему большей частью своего успеха. — Меган протянула Кейну кружку: — Попробуйте.
Он сделал глоток, ощущая нежный шоколадный вкус с запахом корицы.
— Мм. — Он облизал губы. — Такого вкусного какао я никогда не пил.
Меган довольно улыбнулась и, взяв свою кружку, выплыла из кухни.
Покачивая головой, он последовал за нею.
В гостиной он поставил чашку на каминную доску, потом подбросил еще поленьев в огонь. Через несколько минут комната наполнилась теплом.
— Это мама Энди?
Кейн выпрямился и взглянул на фотографию в рамке, ту, что подарили Эндрю дедушка и бабушка, чтобы он не забывал свою маму. Из-под стекла им улыбалась светловолосая женщина с такими живыми, искрящимися карими глазами, что Кейн когда-то, много лет назад, сразу влюбился в них.
— Да. Это Кэти.
— Какая красивая! Должно быть, Энди очень недостает ее. — Меган села на кушетку и поджала под себя ноги.
Он посмотрел на остатки какао в кружке. Треск пламени бил по ушам, как орудийные залпы.
— Кэти умерла, когда Энди было всего два года. Он ее почти не помнит.
Лицо Меган омрачилось грустью и сочувствием.
— Мне очень жаль. Отчего она умерла?
Кейн поднял глаза и стиснул зубы. Напомнил себе, что Меган впервые в Линдене и не слышала ужасных сплетен о Кейне Филдинге. Она не обвиняла его, не смотрела на него с презрением.
— Простите за бестактность…
— Она утонула в озере, — перебил он и наклонился, чтобы проверить огонь, не желая снова оживлять в памяти тот мрачный дождливый день, когда погибла Кэти. Он вспоминал этот день каждый раз, когда видел Линденов. Каждый раз, когда проходил мимо озера, которое украло ее жизнь.
Меган положила локти на подлокотник кушетки и смотрела, как Кейн ворошит головешки в камине. Она размышляла о том, что нашла причину той боли, которую видела в его глазах.
— Вы никогда не думали снова жениться? — спросила она приглушенным голосом, и что-то — в предвкушении ответа — сдавило ей грудь. Странно, ведь они познакомились всего два дня назад. Но знает-то она его полтора года, возразила она себе. И не надо забывать, что иной раз за резкими манерами скрывается мягкая, отзывчивая душа.
— Нет. — Он небрежно бросил еще одно полено в камин, и от этого движения на спине у него заиграли мышцы.
— Не нашли подходящей женщины?
Покачиваясь на пятках, он смотрел в огонь.
— Не искал.
— А как же Энди?
Он глянул на нее через плечо.
— Энди слишком молод, чтобы жениться.
И они улыбнулись друг другу.
— Я не это имела в виду. Разве Энди не заслуживает того, чтобы у него была мать?
Его шутливость мгновенно улетучилась. Пламя освещало его черты, выделяя темную щетину на подбородке. Глаза сверкали, как изумруды, пугающие и в то же время безумно красивые.
— Я не хочу больше жениться, — резко возразил он, выпрямляясь во весь рост. — Мы с Эндрю прекрасно жили одни, пока вы… — Он понял, что сказал лишнее, и сжал зубы.
— Не появилась? — закончила она, задетая его резким тоном и злыми словами. С ее стороны было бы глупо рассчитывать, что она может что-то значить для Кейна, когда очевидно, что он закрывается ото всех, кто пытается подойти поближе.
Он запустил пальцы в волосы, сел в кресло напротив кушетки и тяжело вздохнул.
— Простите, я не хотел вас обидеть.
— Я понимаю. — Она действительно понимала. Очевидно, она задела чувствительную струну, напомнившую о прошлой боли, которая еще не утихла. Желание подойти, дотронуться и утешить было таким сильным, что едва не взяло верх над нею.
— Знаю, что вам очень дорог мой сын, и он, очевидно, испытывает к вам такие же чувства. Ему повезло, что у него такая… подруга.
«А ты, Кейн Филдинг? Ты считаешь меня другом?» — чуть не спросила Меган. Отведя глаза, она стала смотреть, как ослабевшие язычки пламени лижут угли в камине.
— Как у тебя дела, Меган?
Этот тихим голосом заданный вопрос испугал ее.
— Какие дела?
Кейн смотрел на нее с интересом и любопытством.
— Ты была замужем?
— Я разведена.
Он наклонил голову, по-мальчишески удивленно глядя на нее.
— Да-а… муж у тебя был круглый дурак!
Она не могла сдержать горькую усмешку. Филипп Сэндерс был не дураком, а бездушным карьеристом. Он так прямо и сказал, что дети помешают ему, что ради семьи он не может рисковать карьерой.