- Как можно говорить такое о госпоже вдове наместника? - возмущенно шикнула на более молодую соседку госпожа Ояма, нахмурив густо вычерненные брови. - Что за несуразицы приходят вам в голову!
На скулах госпожи Шизуя проступил румянец, а в глазах ее я заметила раздраженный блеск. Наверняка измыслит что дурное, такие женщины на диво злопамятны.
- Простите, госпожа Ояма, - с видимостью вежливости процедила соседка, чуть поджав и без того узкие губы.
Я подлила обеим чая, надеясь, что их воспитание достаточно хорошо, чтобы не плеснуть кипятком в лицо друг другу.
- Сакура в этом году цвете особенно пышно, - осторожно произнесла я, переводя разговор в более спокойное и привычное русло. Возвращения мужа я ждала как высочайшего благословения... Так и не научилась терпеть женщин...
Нимура Сейдзи, мой уважаемый супруг, достиг возраста двадцати семи лет, не совершив ни единого поступка, который мог бы вызвать неодобрение, кроме как женитьба на мне. Он снискал почет среди земляков, принес славу родителям и притом был хорош собой и добр, чем безмерно радовал меня, свою недостойную супругу, куда больше всего остального. Каждый раз я провожала его в путь с печалью и каждый раз встречала с радостью, и супруг, зная это, всегда спешил домой, чтобы увидеть меня и детей, а лишь потом приветствовал моих свекра и свекровь. Этим, несомненно, он нарушал все приличия, но заставлял мое сердце петь.
И в этот раз Сейдзи-сан явился, когда луна стояла уже высоко в небе. Дети и прислуга крепко спали. Только я всегда дожидалась мужа, когда бы он ни возвращался домой. Я готова была прождать даже до восхода солнца всю ночь напролет.
Я открыла ему ворота и низко поклонилась мужу и повелителю.
- Я дома, - привычно произнес он. И в его голосе я слышала гул пламени в домашнем очаге.
- Добро пожаловать, - отозвалась я, выпрямившись.
Сейдзи-сан был чуть бледен от усталости, но казался мне здоровым и довольным. На сердце сразу полегчало.
- Вам сопутствовала удача? - с надеждой спросила я, подходя вплотную. Супруг тут же притянул меня ближе. От него пахло потом, пылью и дорогой. Я мысленно похвалила себя, что заранее приказала нагреть воды, наверняка Сейдзи-сан захочет помыться.
- Как и всегда с тех самых пор, как вы вошли в этот дом, жена моя, - со мягким смешком ответил муж. Его руки лежали на моих плечах. Я чувствовала тепло его ладоней. Как же хорошо, что мой чтимый супруг вернулся домой. - Никто не верит, что я принес с вами удачу.
Он всегда говорил со мной лишь так, уважительно, как редко говорят о собственной жене. Мы, женщины, создания недостойные почитания, и только по заслугам нашего господина измеряется наш почет, но Сейдзи-сан считал иначе.
- Это вы принесли мне удачу, муж мой, - покачала головой я. - Вы устали с дороги, вам нужно отдохнуть и поесть.
- Вы как всегда правы, мудрая моя, - тихо вздохнул он, отступив от меня.
Супруг двинулся к дому, а я почтительно пошла следом, любуясь своим господином, который, даже измученный долгой дорогой, вызывал мое восхищение. Такое же восхищение я испытала, увидев Сейдзи-сана первый раз. Мы встретились в лесу у святилища, когда мой муж решил сделать подношения местным духам. Он молился, а я незаметно наблюдала, поражаясь его красоте. Никак не решалась выйти и заговорить с незнакомцем.
Но Сейдзи-сан заговорил со мной первым.
Пока чтимый супруг совершал омовение, я накрывала на стол, стараясь не шуметь. Не хотелось разбудить детей, которые наверняка так обрадуются возвращению отца, что не угомонятся до утра. Акио, старшего, следующим утром ждал наставник, уважаемый жрец местного храма, взявшийся учить мальчика своему искусству. Абэ-сенсей хвалил моего сына и говорил, что тот превзойдет своего наставника в мастерстве. Я возражала, уверяя, что недостойный мой отпрыск никак не может быть так одарен, но порой не могла удержать неподобающей улыбки.
Сейдзи-сан вышел к столу посвежевшим, и будто паутина усталости спала с его лица.
- Вам не стоило так беспокоиться, жена моя, уже позднее время, идите спать.
Я только улыбнулась в ответ.
Мужчине не дано понять, как много радости приносит встреча. Столько, что можно многим пожертвовать ради нее...