Забыл, что там шло дальше, и сказал сам себе, как говаривал, прекращая чтение, кто-то из гениальных: «Ну и так далее…» Из всего стихотворения ему больше всего нравился «ветерок бесшумных пуль», хотя он и не смог бы объяснить, что, собственно, имел в виду.
Недавно Андрей опубликовал в стенной газете «Филолог» подборку своих стихотворений, хотя уже понимал, что стихи ему не писать. И когда его хвалили, он тоже все время помнил, что он не поэт, и то, что он был выше этих похвал и умел иронически отнестись к своим стихам, было ему приятнее, чем сама публикация.
Весной он сделал первое сообщение в СНО. Доклад в сокращенном виде обещали напечатать в студенческом сборнике. Назывался он «Оксюморные сочетания в лирике А. Блока».
Впрочем, в последнее время Андрей стал произносить не оксюморон, а оксиморон, после того как встретил это написание у Тынянова. С какой-то новой для него радостью он подчинил язык непривычному произношению. Так же с недавнего времени стал подчеркнуто произносить, например, конкистадор вместо конквистадор, Бальмонт и Пикассо с ударением на втором слоге. И то и другое было правильнее и говорило о знании оттенков.
Это следование норме было в некотором роде знаком исключительности на фоне полузнания и приблизительности, он этот парадокс отметил про себя и испытывал то же примерно чувство неестественного удовольствия, которое испытывает человек, недавно вставивший пластинки для выпрямления зубов.
Но все же и хмель некой «причастности», и реальные успехи были так – угольки костра. То же, что составляло самую суть огня определения не имело.
Андрей был убежден в существовании некоего феномена, выражающего, по его мнению, духовную суть времени. Слово «убежден», впрочем, необходимо взять в кавычки. Скорее, если такое возможно, это было убеждение чувства.
Феномен, сознаваемый им как некое единство всех проявлений времени, лишь в малой степени был доступен познанию. Он был раздроблен в явлениях жизни. Между ним и реальным человеком никогда нельзя будет поставить знак равенства. Но именно стремление к наиболее полному воплощению в себе современного феномена Андрей ощущал как свое тайное призвание.
Эпитет «современный» в эти годы потеснил все остальные. И самое удивительное, что покрывал этот эпитет все – от тончайших проявлений духа, открытий в области астрономии, биологии или физики до покроя одежды, тембра голоса и манеры поведения. Андрей вовсе не знал, да и не думал о том, что из всего этого должно получиться, но следование стилю времени было его главной и постоянной заботой. Снобизмом это назвать, вероятно, нельзя, потому что дело не сводилось к копированию внешнего рисунка.
Главным распорядителем в этом доморощенной феноменологии был противительной союз «но». С его помощью от некоего положительного свойства отсекалась крайняя степень проявления. Например: смел, но не безрассуден, тонко чувствует красоту, но не рафинирован.
Дело также в оттенках. Например, сказать «красивый, интеллигентный, серьезный мужчина» – это одно. Это из другой эпохи. Другое дело – «настоящий мужик». Это взятое из крестьянского лексикона выражение меньше всего означает домовитость или же умение работать. Настоящий мужик физически, конечно, силен, но это далеко не все. Он от своей силы весел и добр, его ум и благородство скрыты под иронической усмешкой, некоторая небрежность и простота в обращении оттеняет духовный аристократизм. Он скорее всего бородач (не до бритья). Голос немного грубоват. Он из тех, кто выплевывает косточки черешни перед дулом наведенного на него пистолета, а оказавшись третьим лишним, выбегает в магазин и не возвращается. Он и вообще не любит долгих проводов и мелодраматических сцен.
Он любит простой разговор, короткую фразу, в которой вдруг повисает слово со значением. Чуть-чуть чудаковат, да, но, пожалуй, лишь от сосредоточенности на главном.
До чего же легко целиться в середину своего возраста и попадать в яблочко. На пятнадцать лет назад яснее видится, чем на час вперед. Все это было не так смешно. Гораздо серьезней и трогательней, уверяю вас. К тому же, это лишь абрис роли, лишь режиссерская установка на нее. Теперь надо приноровить ее к своему масштабу, талантам, привычкам, увлечениям, к своей памяти, к своему бюджету, темпераменту, мечте. Система Станиславского? О, да!.. Изобретите себе трубку, купите капитанский табак, и скоро вы должны уже будете соответствовать и трубке и табаку.