ЧАСТЬ 2. БЛЮМФОНТЕЙН. Дэм
Приземление было тяжелым. Мы, как картошка из рваного мешка, посыпались на пол и раскатились в разные стороны. Причем, Артём слёту сбил полку с какими-то цветочными горшками. Вся эта фигня обрушилась на него сверху, попутно засыпав и Вику, которую он отказывался выпускать из своих рук. Сонька лежала рядом со мной, тихо постанывая. Сашу тошнило прямо на ковер рядом с журнальным столиком. От самого ковра, правда, мало что осталось – там, где в пол были вмонтированы кабели старт-площадки - ковёр выжгло начисто, и от него остались разве что обугленные уголки.
Первым делом я стёр пространственный отпечаток перемещения. Потом запустил сканер и просветил всё пространство вокруг дома, и тут же полностью его запечатал. Подумал, и повторно затёр уже и без того чистое пространство. Видать, становлюсь параноиком.
И только тогда я, наконец-то, смог перевести дух. Тело всё ещё плохо слушалось. На полное восстановление уйдут как минимум сутки, но, хвала Самосознанию, я хотя бы мог теперь двигаться. Спасибо той дозе адреналина, которую перед отбытием мне вкатила Соня. Если бы не она, я вообще не смог бы пошевелиться. Только не после парализатора ноуменов.
Я подполз поближе к Соне. Она зажимала ладонью правый локоть, но видимых повреждений на её руке не было. Видимо, когда мы вывалились из ти-порта, она неудачно приземлилась. А ведь могла что-нибудь и сломать.
Я стал лихорадочно её ощупывать: всю с головы до ног, осмотрел каждый сантиметр тела. Её светлые волосы были перепутаны, я ласково убрал их со лба, проверил её температуру.
Мы начали «встречаться» с ней зимой, и тогда её волосы были такими же тёмными, русыми как и сейчас, но она была натуральной блондинкой, и летом её волосы выгорали, она сразу становилась похожа на одуванчик. И мордашкой тоже походила на него.
У неё было круглое лицо, сейчас бледное и сведённое болезненной гримасой, а обычно очень забавное, смешливое. Нос у Соньки был пуговкой, губки полные и такие яркие, что я даже считал, что она зря пользуется помадой — только скрывает такую красоту. Глаза у Соньки были серыми, ресницы и брови — очень светлыми, почти незаметными на бледном лице.
Я ощупал и осмотрел её одежду: она была полностью цела – даже пресловутая блузка с двумя кофейными пятнами на груди не пострадала - а значит того, чего я боялся больше всего, не произошло. Никаких физических увечий. Старт-площадка была малогабаритная, рассчитанная максимум на трех человек. Нас было пятеро, да ещё и Вика с Артёмом были далеко не хрупкого телосложения. Всё было не в нашу пользу - энергия для ти-порта была почти на исходе, да и программировал я его наполовину парализованный и в спешке. Так что наше благополучное перемещение оказалось невероятной удачей, как ни посмотри.
Я порылся в рюкзаке и достал пластинку обезболивающего. Поможет, пока я не приду в себя достаточно, чтобы нормально просканировать девушку. Я разорвал зубами обертку обезболивающего, и сжал в руках Сонькино лицо, но она яростно замотала головой, не давая мне приклеить кругляшок пластинки себе за ушную раковину. В итоге у меня кончилось терпение, и кусочек пластика оказался у неё прямо на лбу, аккурат между бровей.
- И не смей сдирать его, поняла? – пригрозил я ей пальцем. - Это для руки. Чтобы не болела.
После этого я пополз к Саше. С ним, слава Сознанию, всё было отлично. Он не только не валялся на полу, подобно остальным, но и, освободив свой желудок от всего лишнего, теперь старательно заметал следы этого преступления.
- Всё в порядке? – спросил я его.
Он смущенно кивнул, но тут же схватился за голову. Я достал ещё одно обезболивающее и прикрепил его Сашке, как и положено, за ухо. Лекарство подействовало мгновенно — парень блаженно закрыл глаза. Я тоже воспользовался небольшой передышкой, чтобы хоть немного расслабиться.
Ну или в моём случае в недоумении начать оглядываться по сторонам.
Какого чёрта? Разве этот дом не должен быть пуст?
Своим перемещением мы угробили лишь часть стеллажа с фикусами, да ковёр. Но всё остальное осталось на своих местах. Плазма на стене работала, на столике лежали раскрытые глянцевые журналы. В гостиной стояли диван и два кресла, в углу низкий деревянный комод с медной вазой. Половики, циновки, фотографии... Гостиная была открытой планировки — я мог видеть кухню со всей техникой, отгороженную от жилого пространства барной стойкой. Я потянул носом воздух — запах еды ощущался явственно и чётко. Тут явно кто-то жил, что по идее было невозможно. Дом принадлежал Борэ, а значит, кто бы тут ни поселился, он сделал это в обход закона.
Я с трудом подавил раздражение направленное на весь человеческий род.
И тут над моей головой раздался громкий и крайне злой женский голос.
- Какого черта тут происходит? Вы! Вы все! Как вы здесь оказались? Я требую ответа!
Надо мной с ножом в одной руке и сковородкой в другой стояла... Сандрин?!