«Не-не, у меня нет раздвоения личности. Молчи, Джорджия. Молчи», – мысленно пнул он себя. В этот момент его заметили.
– Кофе, чай? – крикнула официантка, сползая по своему избраннику на грешную землю. Девушка держалась за него двумя руками, всем видом давая понять: вот оно счастье.
– Кофе и туалет, – ответил Гоша, закрывая машину.
– Конечно, – малышка прильнула к своему парню, довольно улыбаясь, а он хмурился. В подходящем ближе мужчине ему мерещился соперник.
– Это и есть твой жених? – нагло спросил Аристархов, пронзая взглядом водителя фуры. В голове рождался некролог.
– Да. Мой Стёпка, – счастливо выдохнула она. – Стёпка, а это писатель. Он обещал мне книгу к Новому году.
– Видали мы писателей, – прогудел парень паровозным гудком. Его голос никак не соответствовал худосочной внешности.
– Видали мы дальнобойщиков. Ты реально за него замуж собралась? Ну-ну.
– Реально собралась. Что-то не нравится? – гудел Стёпка.
– По барабану. Мне бы руки вымыть и чашку кофе получить.
– Пойдёмте. Стёпка, ты чего? Ревнуешь, что ли? – захихикала девушка. – Глупый. Ты один такой, а писателей много. Пойдёмте. Я вас покормлю.
Она потащила своего жениха в кафе. Гоша двинулся за ними следом. Перед глазами вставала плачевная картина жизни хорошенькой девушки в полном одиночестве. Мысли Степана Грозного он хорошо понимал. Такая конфетка раз в жизни встречается, тут ко всем ревновать начнёшь.
– Туалет там, – «конфетка» махнула рукой, и мужчины дружно свернули в одну сторону. – Мальчики, чур раковины не бить, писсуары не ломать. Мне ещё неделю пахать.
Мальчики ничего не слышали. Толкаясь плечами, они ввалились одномоментно в туалет и захлопнули дверь. Стёпка первый завязал толкотню.
– Чего к Маришке подкатываешь? – рыкнул он. Для юнца его руки обладали приличной силой, потому что не просто сдвинули Гошу с места, а вдавили его в стену.
– Милый, если бы я подкатывал, она бы тебя не встречала, – ухмыляясь, произнёс Гоша, чуть отклонив голову. Кулак просвистел мимо и впечатался в серый кафель.
– Сука москитная, – рыкнул Стёпка и пропустил удар под дых.
– Не описайся, – шепнул ему на ухо старший по спарингу, от души радуясь тому, что успел справить нужду. – Иди, пока штанишки сухие. Потом поговорим.
Выругавшись сквозь зубы, парень послушал совета. Удар пришёлся не вовремя. Стёпка застыл у писуара с трагичным выражением на лице, а Гоша спокойно мыл руки и протирал глаза.
– Если ты сейчас не доверяешь своей Маришке, что же будет потом? Ты в разъездах, она дома. Ты станешь опасным маньяком на дороге, – невозмутимо сказал Аристархов, разглядывая себя в зеркале. Почему-то вместо мужественного лица Аллигатора он видел нежный женский образ.
– Кто сказал, что она будет дома? Мы вместе будем ездить. Маришка уже сдала на права. Она любую фуру развернёт получше мужиков, – гордо ответил Стёпка, застёгивая ширинку. Он встал у соседней раковины и пустил воду. – Она самая лучшая.
– И вы всю жизнь собираетесь колесить по стране? А как же дом, дети?
– Почему всю жизнь? В следующем году я получу диплом. Маришка – через два года. Откроем свой бизнес. Связи налажены. Мы уже всё продумали. А пока в машине поживём. Как раз на квартиру заработаем.
– Прагматично, – оценивающе качнул головой Гоша. Об этом он не подумал, предпочитая видеть всё поверхностно, привычными штампами. – Но жить в машине…
– Нормально. Это ж почти «однушка». Два спальных места, холодильник, микроволновка, душ. На первое время хватит. Постирать бельё всегда можно найти где, – раскладывал по полочкам будущую жизнь Стёпка, а «писатель» смотрел на него и диву давался. Ничего вроде в парне особенного, а столько драйва.
Драться уже никто не хотел. Они вышли из сортира и направились в зал, где Маришка накрывала на стол. Заметив их, она улыбнулась и махнула рукой. Втроём молодые люди быстро позавтракали.
– Послушай, писатель, посторожи кафе полчасика, а? – попросил Стёпка.
– Ладно. Только никого обслуживать не буду, – улыбнулся Гоша и чуть не крякнул по-стариковски «эх, молодость».
– Никого не будет. Ещё пару часов тишины, – смутилась Маришка, но благодарно улыбнулась. Ей хотелось побыть с женихом наедине хоть чуть-чуть.
– Время пошло, – многозначительно поднял бровь «писатель» и потряс часами на запястье.
Влюблённые моментально сорвались со стульев и полетели в трак, а Гоша смотрел им вслед, немного завидуя. Ему тоже хотелось вот таких лёгких, воздушных отношений, когда за спиной крылья, а под ногами небо. И дело даже не в сексе как таковом. С этим проблем никогда не было при его-то харизме и всегда готовом боевом друге. Вдруг захотелось романтики, томления в груди, ревности, тоски, снедающей боли разлуки и ликующей радости от встреч. Когда-то давно, ещё в институте, он влюблялся и не раз. Было страстно, искромётно, но быстротечно. Желания прожить с кем-то долго и счастливо не возникало. А потом его единственной любовью на несколько лет стала работа. Он отдавался ей самозабвенно, со страстью. Мог не спать ночами, не есть в погоне за чем-нибудь «жареным», а потом купаться в лучах славы и всеобщего признания. Теперь этого стало мало.