Еще полчаса назад, благодаря болтливости Поттера, он упустил момент, когда говорилось, что больше пить не стоит.
– Представь себе, – кивнул Гарри, потягиваясь в кресле для гостей.
Драко сидел в своем, скинув мантию, и наблюдал за собеседником.
Собеседником. Да. Они уже давно закончили школу. Северус часто говорит, что прошлое должно оставаться в прошлом, каким бы болезненным оно не было.
– Не понимаю, почему он тебе помогал, – наконец, фыркнул Драко.
Северус замер, прислушиваясь.
Гарри изменился в лице, и улыбка стала грустной.
– Я сам все понял только тогда, когда изменить уже ничего было нельзя. И у меня не осталось возможности сказать ему «спасибо», когда он был еще жив.
Северус, тихо сидевший в картине в своем кресле, изумленно посмотрел на Поттера. Драко заметил его возвращение, но вида не подал.
– Твой крестный... Один из лучших людей и преподавателей, которых я знал. Увы, понял я это слишком поздно. Я немного удивился, когда узнал, что ты преподаешь Зельеварение, но мне кажется, что это логично.
– Почему?
– Он обучил тебя лучше многих. Он следил за твоими успехами и пытался помочь, чтобы ты не делал глупостей. Да и мне он помогал. Поэтому, я рад, что его место здесь занял именно ты.
Драко чуть не подавился вином от таких откровений. А Северус порадовался, что в его руке сейчас нет чашки с чаем, а то и выдержка могла не спасти.
Поттер щелкнул пальцами, продолжая мысль, словно и не заметил реакции Драко.
– Правда, глупость ты все же сделал, – склонив голову на бок, он посмотрел на Малфоя. – Не уберег тебя Снейп. Хотя ты потом пытался исправить, что натворил. И у тебя даже получилось.
Драко почувствовал, что краснеет, но списал это на действие вина. Вспоминать о тех событиях совершенно не хотелось.
– Поттер, я не успеваю за твоей мыслью, – покачал он головой, прикинувшись более пьяным, чем есть на самом деле.
– Успеваешь, – кивнул Гарри. – Не ври, Малфой. Все ты понимаешь. Просто скажи, что тебя заставили, и я поверю.
– Заставили? – переспросил Драко немного севшим голосом. Он знал, что Поттер говорил про Метку.
– Скажи, что ты не сам захотел этот милый рисунок себе на руку, – подтвердил его догадку Гарри.
Драко замер, не зная, что сказать. Он не знал, что нужно сказать. Что захотел? Но это не правда. Он не хотел, хотя и мечтал время от времени, когда был младше и влияние Люциуса было сильнее. Заставили? Тоже не правда, он сам согласился. Стоит ли вообще говорит о подобном Поттеру?
– Не будьте таким тугодумом, Поттер, – раздался растягивающий гласные голос Северуса. – Разумеется, Драко не сам захотел Метку Пожирателя.
– Это ваша версия, профессор, – весело заметил Гарри, обернувшись к портрету. – А я хочу услышать его версию, – он махнул бокалом в сторону Малфоя. – Чтобы он сам сказал.
– И что это изменит, мистер Поттер? – спросил Снейп.
– Ничего не изменит, – удивился Гарри. – Я просто хочу знать правду, вот и все. Это нужно только и исключительно мне.
– Эта правда не имеет веса. Война давно закончилась.
– Для вас – может быть, – голос Гарри изменился и сел. – Но не для меня. И не для Драко. Я ведь прав?
Малфой опустил голову. А потом тихо прошипел:
– Иди к черту.
– Так я и думал, – хмыкнул Гарри.
– Вали к себе, Поттер. Я устал и не в настроении продолжать эту чудную беседу.
Поттер даже спорить не стал. Залпом допил остатки вина в бокале, поднялся и картинно взмахнул рукой:
– Всем доброй ночи!
Когда дверь за ним закрылась, Драко схватил открытую бутылку, налил почти целый бокал и залпом его выпил.
Северус насчитал на полу еще две, уже, судя по всему, пустые бутылки.
– Будь осторожен со словами, Драко, – сказал Северус. – У Поттера есть уникальная особенность вытягивать из людей самое болезненное.
– Я знаю, – хмыкнул Драко. – Его отвратительной чертой всегда была упрямая правота. Этот... Он чертовски прав...
Стоило Морфею выпустить его из своих объятий, как нахлынула головная боль и Гарри застонал. Сев в постели, он уставился в окно и принялся соображать. Если голова раскалывается, а в горле сухо, как в пустыне, значит он вчера пил. Точно, с Драко. И было весело. Драко сидел весь такой равнодушный, но охотно поддерживал разговор. Пока они не заговорили о Северусе Снейпе, а его пьяный мозг не вспомнил о Метке.
Гарри с трудом поднялся, нашарил на тумбочке очки и, покачиваясь, пошел в комнату Драко. Он толкнул дверь, не утруждаясь даже постучать.
– Малфой, дай антипохмельное, – прохрипел он, держась за голову и пошатываясь.
– Иди нахуй, Поттер, – в тон ему прохрипел Драко из соседней комнаты.
Гарри проигнорировал посыл, повернул голову и увидел сквозь дверной проем сидящего на кровати Драко, который упер локти в колени и обхватил голову руками. Из одежды на Малфое были лишь боксеры. Гарри резко опустил голову, из-за чего мир вокруг качнулся, и осмотрел себя. Слава Мерлину, он заснул в джинсах, сняв лишь футболку.
– Не будь задницей. Иначе я упаду на твою кровать и хрен ты меня отсюда сдвинешь.
Это стало весомым аргументом.
Драко тяжко вздохнул: вчерашние возлияния, как и ожидалось, оказались не слишком приятными для неподготовленного организма зельевара. Драко любил хорошее сухое вино, но лишь несколько глотков перед сном или вечером за работой. А они вчера уговорили практически три бутылки. Результат – адская головная боль, головокружение и тошнота.
– У меня может не быть этого зелья, – наконец, просипел слизеринец, проснувшийся минут десять назад.
– Быть не может...
– Может. Я такое не держу обычно.
– Что, и у старшекурсников не отнимал?
Эта мысль Драко в голову как-то не пришла. Хотя да, случаи были. Старшекурсники есть старшекурсники – те же дети, только с более взрослыми желаниями. Поэтому и выпивку он ловил, и пьяных студентов, и разбирался с их поведением тоже.
– Пошли. В кабинет возле класса... – Драко кое-как поднялся и влез в мягкие туфли-тапочки – в коридоре ковров никто ему не стелил. Когда он подошел к Поттеру, застывшему в проеме, тот расширенными глазами на него уставился.
– Что?
– Это...
– Что это?
– Ну... – Гарри неуверенно махнул рукой, указывая на грудь.
Драко склонил голову и увидел грудь и живот в привычных ярко-розовых росчерках – магических шрамах, выглядящих как совсем свежие. Ах, вон оно что.
– Твое, между прочим, художество, – бросил Драко. И если бы сейчас он не страдал похмельем, то непременно удивился бы, как беззлобно это прозвучало.
– Мое? – вышло отчаянно.
– Подвинься, Поттер. Ты же кинул в меня Сектумсемпру. Такие вот последствия оставила. Магические шрамы, всегда свежие. Не болят и ладно.
Гарри пошел за ним, как сомнамбула. Его всегда грызло неприятное чувство, когда он вспоминал, что случилось в туалете на шестом курсе. И не смотря ни на что, чувствовал себя виноватым. Он мог убить Малфоя. Его это, честно говоря, здорово напугало тогда. Он не планировал убивать никого, кроме Волдеморта.
– А шрамы... нельзя свести?
– Темномагические, как правило, нет.
– Ты пытался?
– Сделал вялую попытку, а потом бросил.
Они двинулись по коридору в сторону лабораторий.
Драко мимоходом подумал о том, что из преподавателей тут сейчас только Флитвик и Макгонагалл, но оба встают очень рано и удаляются по своим делам, а значит, двух чудаков практически в нижнем белье и с перегаром никто не заметит, слава Мерлину.
Гарри, шедший позади, принялся снова осматривать Драко.
– Эй, Малфой. Ты постоянно летаешь?
– А что?
– Фигура хорошая.
– Ну, спасибо что ли... – фыркнул тот.
И тут Гарри заметил повязку. Обычный белый бинт на левом предплечье, сантиметров десять шириной. Только хотел спросить что это, как полупьяный еще мозг догадался сам.
– Прекрати, Поттер.
– Что?
– Смотреть на меня, как на привидение. Да, под бинтом татуировка Пожирателя и нет, она не сводится, и да, я пытался. Больше шрамов нигде нет. Успокойся и иди дальше. – Драко буквально ощущал все эти вопросы и все эти взгляды, и откровенно говоря, ему было не по себе, слишком открытым он сейчас казался перед Поттером. Особенно перед ним. Зря не накинул хотя бы халат.