– Да чтоб тебя, безмозглый гриффиндорец!
– Эй!
Драко вынул палочку и наспех трансфигурировал одно из писчих перьев в обычный холщевый мешок, добавил заклинание вместимости и начал осторожно доставать бумаги.
– Давай я…
– Уйди нахрен!
– Нервный какой, – Гарри послушно отошел.
– Поздравляю, мистер Поттер, – раздался голос Снейпа из портрета.
– Спасибо, профессор, – Гарри повернулся и улыбнулся нарисованному профессору Зельеварения. – Я же говорил.
– Говорили, мистер Поттер, – нехотя признал Снейп.
– Не думал, что вы оставили так много записей.
– И ты к ним не прикоснешься, пока я не каталогизирую все это, – не терпящем возражения тоном заявил меж тем Малфой. – Все, пошли.
Драко понадобилось четыре дня и вся его выдержка.
Четыре дня – чтобы разобрать записи. Выдержка – чтобы не пришибить Поттера, который дневал и ночевал в его покоях, суя любопытный нос через плечо и мешая разбирать записи.
Но, наконец, все было сделано, и перед Драко и Гарри на большом рабочем столе в кабинете Малфоя высились стопки с ежедневниками, тетрадями и записными книжками, а сверху лежали списки на каждую стопку.
– Значит так, – начал Драко указывать на стопки. – Это – по зельям. Это – по общей магии. Это – по темной магии. Это – по Непростительным заклятьям. А это… – тут Драко замялся. Он взял небольшую записную книжку, искоса глянул на портрет Снейпа, который пустовал и тихо сказал: – Это записи о твоей матери, Поттер.
Он протянул книжку Гарри.
Гари с нечитаемым выражением лица взял книгу. Он боялся что-либо чувствовать сейчас. Он знал, что Снейп любил его мать. Кто знает, какие тайны он там прочтет.
– Спасибо.
– Не за что, Поттер, – понимающе ответил Драко.
– Я возьму записи по Непростительным, если ты не против.
– Бери.
Личные записи Снейпа Гарри открывать не хотел совершенно точно. Уж лучше работа.
Поттер снова пропал. Не ходил в Большой зал, не появлялся на поле, не заходил к Драко. Сам Драко не стал стучаться и как-то беспокоить.
На третий день Поттер появился ровно в полдень, открыв без стука дверь. В руках его были метлы.
– Пошли, полетаем, – широко улыбнулся Гарри. Сегодня на нем были кислотно-желтые кеды, черные зауженные к низу джинсы и красная футболка по силуэту.
Драко глаза закатил. Поттер был снова свежим бодрым идиотом. Что ж, можно больше не… переживать, да. Хотя это глупо в любом случае.
А потом задумался.
– Слушай, Поттер... У тебя есть еще... такие штаны?
Выражение лица Поттера того стоило. Малфой ухмыльнулся и пожал плечами:
– В брюках и рубашке соревноваться и летать не слишком удобно. И одежда портится.
Гарри был в шоке от заявлений Драко. Малфой пожелал надеть маггловские джинсы? Его, Гарри, джинсы?! Он ущипнул себя, чтобы проверить, что не спит. Было больно и ничего не изменилось. Малфой все так же усмехался.
– Есть, – кивнул Гарри. – Я сейчас.
Через минуту он вернулся с серыми джинсами и черной футболкой. И то, и другое он протянул Драко. Тот быстро переоделся и чарами подогнал одежду по размеру.
Гарри невольно облизнул нижнюю губу.
– Так явно лучше, чем в спортивном костюме, – пробормотал он.
Драко оглядел себя, посмотрел в зеркало и остался доволен. Ему даже в кошмарном сне не могло присниться, что он наденет на себя подобное, хотя после спортивного костюма… а сейчас, видя блестящие глаза Поттера, понял, что готов так хоть каждый день ходить. Он тут же одернул себя на подобные мысли. Ему просто нравилось это идиотическое выражение лица.
– Я готов. Пошли, – тряхнул головой Драко, пытаясь привыкнуть к необычной одежде.
Спустя час они вошли через главный вход в замок. Гарри, взлохмаченный, перепачканный травой и землей, смеялся, а Драко, такой же чистый, как и был, насмешливо чуть улыбался. Гарри проиграл и трижды падал с метлы. И все, потому что то и дело засматривался на Драко. Преподаватели почти все уже прибыли, и полным ходом шли приготовления к новому учебному году, который настанет через несколько дней. По пути им попалась директор, которая возмущенно оглядела их с головы до ног, потом поджала губы, улыбнулась и пошла дальше, пожелав им доброго дня. Гарри и Драко посмотрели ей вслед, потом друг на друга и хихикнули, стараясь не думать о том, что им уже не по семнадцать лет и баллы с них снимать уже не за что.
Они прошли метров сто, когда дорогу им преградила Гермиона Уизли собственной персоной. Драко даже не удивился. Он вообще уже старался не удивляться. Девушка меж тем хмурилась, возмущенно глядя на Гарри, и никак не могла взять в толк, что происходит: почему Гарри смеется рядом с Малфоем? Почему Малфой одет в одежду магглов? В чем дело?!
– Гарри Поттер, немедленно объясни, что происходит? – совсем как раньше потребовала она.
– Я, пожалуй, оставлю вас... – отодвинулся было Драко.
– Да щаз! – Гарри схватил его за воротник футболки и ухмыльнулся. – Одного ты меня с ней не оставишь!
– Ах ты... – Гермиона нацелила на старого друга палочку. А потом вдруг рука дрогнула и… девушка расплакалась.
– Да, Поттер, не умеешь ты с женщинами общаться.
– Эй, Гермиона... Ты чего? – опешил Гарри.
– Ты, и правда, дебил... – Драко оглядел бывшую Грейнджер, ныне Уизли: все такая же тяжелая копна каштановых волос, стройная талия, деловой костюм-двойка темного шоколадного оттенка, туфли на невысоком каблуке и белая блузка; на плече небольшая дорожная сумка. – Она ведь к тебе ехала, придурок...
Девушка даже плакать перестала:
– М-малфой... А как же...
– Приветственные оскорбления? – криво усмехнулся Драко. – Забудь, Грейнджер. Мне давно нет дела до крови. – Слукавил. Ну и что? – Тем более что среди учащихся ее и так осталось мало. Однако оставляю вас, – Драко картинно склонился перед девушкой, опять криво усмехнулся и пошел в сторону подземелий, краем уха услышав:
– Ах ты... Гарри Поттер! Немедленно мне все рассказывай! Мы с Роном чуть с ума не сошли! А ты мало того, что в Хогвартсе и ни разу не написал, так еще и с Малфоем!
Годы прошли, а некоторые вещи так и не изменились. Впрочем, Драко справедливо полагал, что это не его дело.
Правда, Поттер так не считал.
Через два часа дверь кабинета зелий с силой распахнулась, и в кабинет ворвался Поттер. Драко поднял на него взгляд. Поттер выглядел расстроенным и злым. За прошедшие недели Драко ни разу не видел его таким.
Гарри подошел и плюхнулся на первую парту.
– Спасибо, что остался, – недовольно произнес Гарри.
– Она же к тебе приехала. Уверен, вам было, что обсудить, – пожал плечами Драко.
– О, нам было, что обсудить, – недовольно скривился Гарри. – И большую часть я обсуждать не хотел. Это подстава, Малфой. Нихрена не по-дружески.
– Ну, извини. Я понятия не имею, что такое дружба.
– А как же Крэбб и Гойл?
– Ты серьезно? Это ты про двух идиотов, которые и трех слов связать не могли со смысловой нагрузкой? Родители которых были Пожирателями?
– Ну-у-у... да.
Драко отложил перо, отодвинул от себя пергамент и сказал:
– Все семь лет я завидовал тебе.
Гарри округлил глаза. А Драко продолжил:
– Я много чему завидовал. Но больше всего вашей дружбе с Уизли и Грейнджер. Вы были настолько... связаны, что глядя на вас троих, я ненавидел вас все сильнее и сильнее. А сейчас ты, вместо того чтобы хотя бы пообщаться со своей подругой, пришел к бывшему врагу.
– Надо же, и даже про грязнокровку ничего не сказал, – как-то уж слишком жестко улыбнулся Поттер.
– Да, она грязнокровка и моей подругой не стала бы никогда. Но Гарри Поттеру на это было наплевать. Мне все равно, что у тебя в голове, но я уже на полном серьезе думаю, что Шляпа ошиблась. Твое место среди таких же, как и я.
С этими словами Драко просто вышел из кабинета, оставив Гарри сидеть с открытым ртом.
– Добрый вечер, профессор, – поздоровался Гарри с портретом Снейпа.