Ей пришлось подождать, пока Тэннер доест последний сандвич. А когда он заговорил, то делал это, уставившись на волны, плещущие в двадцати футах от них, и не поворачивая головы в ее сторону.
— С первого мгновения, когда я тебя поцеловал, то понял, что легко могу потерять голову. А с той минуты, когда ты лежала передо мной обнаженная, осознал, что могу потерять и сердце. — Он, не глядя, протянул руку и сжал ее ладонь, а затем медленно сплел вместе их пальцы. — Наверное, услышав твое признание, что ты девственница, я схватился за это, как за предлог, чтобы, пока не поздно, пока я не потерял полностью власти над собой, бежать от тебя прочь.
Его признание ошеломило Абби не меньше, чем их предыдущий разговор. Можно даже сказать, что оно задело ее еще сильнее, так как доказывало его решимость признать свои чувства к ней и подчиниться велению сердца. Это одновременно ужаснуло и приятно взволновало ее. Она вся затрепетала, испытывая ощущение, близкое, вероятно, к чувствам Пандоры в тот момент, когда она открыла шкатулку богов.
Возможно, Абби расхрабрилась от того, что он уже говорил и делал. А может быть, досада на разожженное им, но не удовлетворенное желание подталкивала ее узнать больше о человеке, сидевшем рядом. В любом случае она уже собралась задать ему вопрос, что же заставило его изменить свое мнение, когда он принялся за чипсы. Она угадала его безмолвную просьбу сменить тему и через несколько минут, слегка утолив голод, не дожидаясь вопросов, начала рассказывать ему о Сэмюэльсе.
— Я отправилась в Шотландию разыскивать одну женщину-художницу. До меня дошел слух о замечательных рисунках озер возле Дорни. Они сделаны пером, и я подумала, что хорошо было бы продавать их сериями… разумеется, оригиналы. Она еще не дошла до того, чтобы печатать их типографским способом. — Тэннер открутил крышечку бутылки, и Абби, сделав большой глоток воды, вернула ему бутылку. — Я, в общем-то, знала, что Сэмюэльс идет по моим следам, так как заметила его в Эдинбурге около отеля. Я была уверена, что ему неизвестно, за чем я охочусь, и поэтому не тревожилась, когда он поехал за мной. Сначала я направилась в местный замок, Эйлин Донан, а затем поехала подальше по проселочной дороге к озеру Лох-Лонг посмотреть, не подойдут ли для новых серий по шесть-восемь рисунков другие пейзажи. Я не думала, что, следуя за мной, он догадается о моих намерениях.
— Ты уверена, что он следовал за тобой?
— Угу. — Абби кивнула и открыла переданный им пакетик чипсов. — У него не было никакой возможности укрыться, потому что на этой дороге мало ездят, даже в разгар туристического сезона. Полагаю, мне не следовало его поддразнивать. Наверное, из-за этого он так и поступил.
— Как поступил, Абби?
Она услышала непреклонность в его голосе, которая означала, что он не отстанет от нее, пока не дождется ответа. И все-таки она заставила его еще подождать, выстраивая в уме свой рассказ.
— Поездив немного вокруг холмов, я решила прогуляться по берегу пешком. Было еще светло, и я подумала, что вид на деревню Конера за озером будет хорошо смотреться на рисунках. — Тэннер недвусмысленно высказал мимикой свое отношение к этой ее прогулочке, но Абби в ответ небрежно взмахнула пакетиком чипсов. — Думай, что хочешь, Тэннер, но я считала, что если Сэмюэльс такой дурак, что таскается за мной весь день как привязанный, лишь бы что-то вынюхать о моих намерениях, он заслужил, чтоб ему подергали нервы. Во всяком случае, я пошла по берегу. Когда Сэмюэльс остался на месте, я решила, что ему это надоело, и он сейчас отправится назад.
— Ну и как он? Отправился?
— Совершенно верно. К тому времени, как я вернулась к машине, почти совсем стемнело. К несчастью, все четыре колеса моего автомобиля были спущены. — Многозначительно вздернув бровь, она посмотрела на Тэннера. — Я пришла к выводу, что твой служащий сделал это, чтобы отплатить мне за потраченное зря время.
Ярость засверкала во взгляде Тэннера, но тон, которым попросил ее продолжить свою историю, был подчеркнуто мягким.
— А что там такое ты говорила о собаке?
Она поспешила завершить рассказ, стремясь покончить с этим раз и навсегда, потому что туман, сгущавшийся вокруг, заставил ее снова поежиться от уже пережитого страха.