Кивает, замечая, как брат недовольно поедает ее глазами. Свожу тему, снижая градус накала в кухне
— Ви-ит — зову хозяйку — У тебя случайно на примете нет знакомых, кому подработка нужна.
— А какого плана — Вита заходит, копаясь в таблетнице, пробрасывая на меня взгляды из-под очков.
Милана с чувствительной настороженностью прячется за спину брата, потому что я не свожу с нее глаз, проецируя задуманную подлянку.
Зачем я к ней цепляюсь, не усваивается. Бесов будит во мне своими выходками. Идея с готовкой так себе, но механизм запущен в обратку никак.
— Ты же меня бросаешь, а кушать каждый день хочется, вот и не мешало бы обзавестись по хозяйству кем-нибудь.
— Милан, вот тебе и удача в руки. Пойдешь к Ромке в услужение? Отличный вариант, не выходя из подъезда — давлюсь смешком, от двусмысленности этой фразы. Особенно, когда кареглазая анимешка испуганно курсирует глазами между нами.
— Да я вообще-то хотела по профилю, чтобы натаскаться слегка.
— Всего до конца месяца, и по графику как захочешь, в любое удобное для вас время. Деньги хорошие — подливаю меда в свою нескончаемую щедрость, пресекая попытку соскочить.
— Милана, не ломайся, помоги Роме. Не бесплатно же. Я тебя прошу, что ж ему голодным ходить.
И тут оборона рушится, под натиском брони, в виде безоговорочной любви ко мне пожилой соседки снизу, которую я укрепляю еще больше, своим предложением.
— Викентьевна, а давай я тебя до аэропорта кину. Во сколько рейс?
— А рейс, Ромочка, у меня через три часа.
— Заметано, через час зайду, помогу с чемоданами.
По довольной улыбке распознаю, что обожания ко мне прибавилось раз в десять. В отличие от Миланы, которой теперь придется ублажать меня. кхм… различными вкусняхами.
Очень захотелось отыграться за несанкционированное Извини. Еще больше за травмированные органы, которые оказались очень восприимчивы к ее отсутствующим формам.
Говорят же, с годами вкусы меняются. Похоже, двадцать пять это новая фаза переходного возраста. Когда на выходе перед моим носом захлопывается дверь, ставлю два пальца в упор. Пуф. Сдуваю мнимый дымок.
Беги Ми. Поймаю, накажу.
Глава 4
Как я подозреваю, проветривание ротовой полости, мне обеспечено до самого окончания курсов. Категоричное, я не буду ему готовить, осеклось в момент. Резким выговором со стороны Виталины.
И даже попытки увильнуть, аргументированные тем, что мой предел это борщи и котлеты, дали обратный результат. Ромулик, как называет его Вита, как раз обожает такие блюда. И тут же в список залетели блины, пирожки, и совсем не формат царского меню, жареная картошка.
И вот я стою, хватая открытым ртом воздух от возмущения, но сдерживаюсь, потому что после фразы:
— Ну ради меня, пожалуйста — крыть стало нечем.
Остается одно, приготовить еду так плохо, чтобы навсегда отбить желание к домашней кухне у короля козлов, с раздвоением личности.
Когда через час, заявляется его высочество, в голубых джинсах и кипенно белой футболке, поигрывая ключами от машины, в ожидании пассажира. Я конечно засматриваюсь, с эстетической стороны. Образец, к слову сказать, больше чем интересный. И кажется, в своей невинной простоте забываюсь, и мы с контролем расходимся в разные стороны.
— Горохи по ляхам стекают — невозмутимо, на полутоне высмеивает меня, и тут же переобувается, преображаясь в порядочного, когда в проходе появляется Виталина.
— Готовы? Тогда вперед, я пару ваших любимых треков закинул в плейлист, чтоб веселее — и Вита, едва ли не со слезами, кидается в объятия этого хамелеона.
Он что совсем бесстрашный, сам же предложил ему жрать готовить, а если я его травану. Вот тип.
— Милана, ты за старшую. И еще, я в комоде деньги оставила, понадобятся, бери не стесняйся — целуемся в щеку, прослезившись от трогательности момента.
Махаю рукой, и по примеру ба, осеняю крестом ее спину, пока никто не видит.
По сжимающемуся от волнения дыхательному аппарату ясно одно, что моя защита сейчас выходит за дверь с огромным чемоданом в руках. А от нанимателя мне ждать ничего хорошего не приходится, по характерному взгляду, со скотской улыбочкой, которую он бросает через плечо. Та еще будет подработка. И в его извинения и обещания я не верю, ни на грамм.
— Сем, а помнишь ты в секцию карате ходил? — Семен выходит из кухни, сведя от удивления брови.
— Ну, ходил и что?
— Приемы помнишь? — старательно игнорирую пытливый осмотр с его стороны.
— Так парочку.
— Показывай.
— Ми ты перегрелась что ли — Семен подходит, прикладывая ладонь к моему лбу. Скидываю, врубая на полную приказной тон. Все таки мое старшинство дает небольшие преимущества.
— Показывай, сказала и не спрашивай.
Отработав захват, но это скорее побочный навык, соотношение в комплекции один к двум и не в мою пользу. А вот махи ногами это Да. Вероятность того, что пригодится процентов двести.
И все время думаю о том, как можно так бессовестно притворяться. С Витой он значит сама покладистость. Так и рвется из него милый соседский мальчик, который всегда готов прийти на помощь одинокой старушке. Поморщилась, потому что на старушку Виталина не тянет. Но не суть. А когда никого нет, из него быдлота струями хлещет, как фонтан. И мне с этой его личностью придется видеться постоянно.
Так стоп. Вита уехала на два месяца, а меня наказали на три недели. Значит, появится тот, кто будет его обслуживать. Мне на это пофиг. Не собираюсь раздумывать, у кого не хватает ума приближаться близко, к главному концентрату вселенского нахальства.
Моя цель продержаться, а если получится, слегка подтравить, вылечу быстрее.
Проворочавшись на новом месте пол ночи, проснулась, ни разу не вдохновленная утром. И с кислой миной у плиты не сразу услышала звонок в дверь. Семен опередил меня, и я еще из кухни уловила мужской тембр
— Сестра где?
— Мила-ан
Я выхожу в коридор, фигура в дверях олицетворяет собой всю свежесть утра. Так и дыши полной грудью, наслаждаясь. И я это делаю, той самой неравнодушной девочковой частью. Косясь, поглядываю на узкие в бедрах штаны, поднять глаза выше, значит рассекретить мою заинтересованность. Стою с видом сердитого суслика и говорю также.
— Что хотел? — звучит грубее, чем планировалось, а скрещенные руки на груди только добавляют в мой вид суровости. Ну, я так себя представляю.
— Ближе иди.
— Мне тут нормально.
Подходит, почти прижимаясь.
— Вот ключи и кеш задатком, я в салоне целый день. Надеюсь, ничего не сопрешь, пока меня нет
— Ха — ха, а знаешь, иди лесом. Ищи себе другую дуру — выдаю ему в лицо, пытаясь, отстранится от мятного дыхания на щеке. Старательно отвожу глаза, не имея никакого желания сцепляться взглядами.
— Я Вите пожалуюсь — и тут нахально оттягивает верх моей майки, заглядывая внутрь, я секунду теряюсь, а потом со всего маху влепляю пощечину.
— Бля шальная что ли — ноздри раздуваются от злости, когда запихивает меня в ванну и щелкает замком.
Начинает двигаться на меня, с необъяснимым выражением на лице, сузив глаза до узких полосок. Воздух в ванной заполняется напряжением, как тягучая магма обволакивает, засыпая горячими искрами каждый сантиметр кожи. И мне эти ощущения совсем не нравятся. Пугают, потому что не знакомы. И к нему их испытывать я точно не хочу.
Я пячусь до тех пор, пока не натыкаюсь на душ, ощупываю ладонями поверхность, затем импульсивным движением дергаю кран, одновременно стреляя в захватчика струей кипятка. Вой непередаваемый, в завязавшейся борьбе со стихией напора, получаю возможность сигануть из комнаты, при этом не забыв, запустить в него насадкой.
— Ми, что там такое? — Семка выскакивает на шум из спальни.
— Кран сорвало, но Рома починил — как раз Ромулик в бешенстве вылетает, с кровавой расправой надо мной, в глазах.
— Что Роман получилось? — участливо спрашиваю, доставая полотенце и перешибая поток грязных ругательств. С него льет как из лопнувшей бочки.