И все вокруг позитивно. И солнышко, показавшееся из-за хмурых туч. И сосед, знакомый с детства, с которым пережили не одну драку и один довольно рискованный эксперимент.
Он улыбается, протягивает руку, помогая подняться. Заботливо отряхивает землю с моей попы. Не лапает, просто по-дружески. Симпатичный, проверенный временем, без взрывов и резких перепадов настроения.
И ба, выходит с лицом, пропитанным насквозь любовью и добротой. Только я больше не чувствую себя здесь, как дома. Поля моей энергии полностью переместились в другое место, к другому человеку.
Никита, поздоровавшись с бабушкой, уходит. А мы за чашкой чая, садимся за стол, обсуждать мою непутевую жизнь.
Бабуля в трансе, но виду не подает, только качает головой и повторяет. Ну ничего, ничего, ребенок это хорошо, вырастим.
Я не вдаюсь в подробности, о Ромином семейном положении. Вру, что он еще не готов к отцовству. Ба понимает и не допытывается. Потом будет по кусочкам выуживать информацию, как бы невзначай. Пока просто дает выговорится. И я говорю, плачу конечно, заливая ее блузку с кофейным гипюром горючими слезами. Затем помогаю, разлить яблочное варенье по банкам, на это уходит все время, до самого вечера.
— Милана, я к Наталье пойду, у нее давление поднялось. Там и ночевать останусь — говорит ба, одевая туфли на низкой платформе.
— Я с Никитосом пройдусь, и в десять как штык, калитку на ключ и баиньки.
— Да чего уж там. Теперь можешь и до двенадцати, выросла же, скоро матерью станешь… а в голове… — махает рукой, сердито пожимая плечами, но все равно целует перед уходом.
Уже даже с энтузиазмом принимаюсь за свой внешний вид. Рука непроизвольно тянется к кожаным штанам. Ромины любимые, у него глаза горят, когда я в них и на байке смотрятся уместно. Сколько уже можно об этом. Забудь. Но скинии я всетаки натягиваю.
Никита в семь ноль-ноль тарабанит в дверь. Мнемся на пороге, пока я вожусь с замком. Грозный рык за калиткой заставляет обернуться. Это местные, тоже гоняют на мотоциклах, или на скутерах, звук похожий. Уговариваю, убеждаю и отвлекаю себя, от погружения в бурю эмоций.
— Ну что, Ромашка, влево- вправо — спрашивает Томлеев на выходе.
— Прямо — киваю в сторону дома культуры. Там есть небольшой парк качели — лодочки и железная карусель. Вся молодежь по вечерам собирается. Может, встретим кого из знакомых. Как-то хочется отвлечься в компании.
Открываю калитку и делаю шаг
— Куда-то собрались голубки? — звучит по тигриному зло.
Сразу бросает в жар и холод. Тело покрывается восторгом и болью. Невозможно ощущать это все вместе, но я чувствую. А еще становится почти плевать на все.
Я делаю шаг в сторону ближе к Никите, хотя дико хочу послать его домой. Подбежать к Роме и попросить увезти меня туда, где мы будем вдвоем. И я даже почти, согласна ждать тех недолгих часов, когда у него появится время на нас. Теряюсь в своих желаниях и беспредельно радуюсь тому, что не могу определиться какое всетаки берет верх. Действую на автоматическом порыве. Защитить себя.
— Табличку на въезде не заметил, женатым вход воспрещен — отрезаю, подхватывая Никиту под руку и тащу в переулок.
Глава 36
От того, с какой скоростью мы уносим ноги от байка и кожи, которой обтянуто, невыносимо притягательное тело Ромы. Попахивает трусизмом. А вообще, есть такое слово, для определения трусости. Наверно нет, но пофиг. Я бегу. Никита волокется следом. Прям тащится.
Надо бы просветить его, что быть раскатанным колесом мотоцикла, не так уж и приятно.
— Ромашка, хватит меня дергать. Тянешь, как пса за поводок — выдергивает руку.
— Ты что бессмертный? — намекаю, что ему может прилететь неожиданно ни за что. Отмахивается и останавливается.
Видимо, отсутствие основных инстинктов сохранения, местная черта. Мой то, заработал на всю мощь. Теперь, не только за себя отвечаю.
— Это не сложившийся папаша? — кивает на Рому.
— Да.
— Ромаха, ну у тебя и вкус, теперь понятно, почему я не зашел — разворачивается, и под мой испуганный вздох, движется в обратную сторону.
Нет, ну точно, здесь в воздухе какой — то газ распыляют. Он слепой что ли, не видит злобную кошачью физиономию.
— Никит, ты куда? Погулять же хотели? — кричу жалобно, цепляясь за руку.
— Сейчас в табло ему вмажу и пойдем.
Рома с ухмылкой сбрасывает сигарету. Лениво растягивается, разминая кулаки.
— Я детей не бью — равнодушно проезжается глазами по Томлееву и переводит взгляд на меня.
Давлю в себе, рефлекторное желание, встать между ними. Малышок тебя подвергать опасности не буду.
Незаметным жестом прикрываю живот. Мысленно приговаривая. Странный холодок льется по затылку, и в голове путаница закручивает водоворот. Чувствую, как вата вместо ног, медленно тянет меня к земле силой гравитации. Последнее, что я помню, две горячих ладони по бокам ребер, а дальше белая пелена.
******
Опять приснилось. Мало того, что днем нет ни минуты, чтобы я о нем ни думала, теперь еще и во сне.
Набрасываю халат, в голове покруживает. Тошнота стягивается в горле, беру с тумбы гель, дышу и отступает.
Голоса за дверью странно смешиваются. Бабулин и мужской.
С таким помятым эксклюзивом на лице, появляться не хочется и стараясь, создавать как можно меньше шума, проскальзываю в ванну. Привожу себя в порядок, с перерывами на вентиляцию легких, запахом не своего мужчины.
Как наркоманка, это если со стороны взглянуть. Надо в мелкие дозы разлить, а то токсикоз, вещь непредсказуемая. Застигнет в метро, или на занятии, как таким бутыльком у людей перед глазами мотать. Задерешься объясняться. И жаль, что из этого аромата, нельзя вытянуть как джина из бутылки, кое кого.
Закончив процедуру, бегу в кухню, чтобы помочь бабушке. По звону тарелок гости останутся на завтрак.
При повороте в косяк, меня резко откидывает в сторону, только успеваю ухватиться за буфет.
Вот сволочь!!!
У меня даже смешок вырвался, как-то с гелем пересеклось, точно из бутылки появился.
Приехал. Значит все, что было вчера правда. И как я оказалась в своей постеле, тоже как-то объяснимо. Не хватало ко всему прочему, схлопотать провалы в памяти.
Но нет, начинаю вспоминать, как пришла в себя, когда укладывал на кровать, примостилась у него на груди и уснула. Неужели всю ночь провел в моей комнате, а как же бабушка утром не засекла. Ее крик в этом случае, я бы точно не забыла.
Сидит, как призер, в центре стола. На дедушкином месте и с его кружкой в руках. От ба, я такого предательства точно не ожидала.
— Милана, посмотри кто тут у нас — довольно вещает бабуля — предатель разливая блин на сковородке.
Ромочка с нахальным видом облизывает яблочное вареньем на ложке и подмигивает. Еще и с утренней щетиной, и в футболке со свободным воротом.
Ворует мечту гад.
Потому что смотрится, как у себя дома, и потому что я так хочу. А еще поцеловать, и спросить как спалось, а главное где.
— Кто? — спрашиваю и отворачиваюсь, делая все возможное, чтобы остаться инкогнито перед ба.
— А вот, нам Миша, мальчика привел — снова поворачиваюсь на растянувшегося в ехидной улыбке «мальчика». Надо ей очки заказать посильнее. Не смущает, что он выглядит, как Том Харди в фильме «Безумный Макс», только пыли не хватает на одежде.
— И зачем нам нужен этот мальчик? — тут за спиной раздается хохот, от которого едва стекла не дрожат. Охренеть, мальчик, с двумя детьми. Ну не скандалить же перед ба.
— Милана? правильно понял — смотрю на него со словами: Я тебя убью. А он как ни в чем не бывало продолжает — Я здесь проездом, на пару дней. Заберу кое-что свое и уеду, а пока, вот предложил Надежде Алексеевне дрова поколоть.
— Ба, что за мода пускать в дом, кого попала. Ты у него хоть документы проверила, может он беглый преступник — так и толкаем друг другу взгляды с Ромой.
— Что ты такое говоришь!! — хватается за щеки, и я же еще себя виноватой чувствую — Смотри, какой милый парень — сует мне в руки блюдо — Все, не выдумывай, неси блины на стол.