— Только тебе, могло прийти в голову, сказать такое… за это и люблю — азартно улыбается, лаская мое лицо.
— Люблю — эхом повторяю, опускаюсь ниже и накрываю губами блестящую головку.
Разговоры и мысли. О чем можно думать.
Скольжу языком, постепенно вбирая его в себя. Глубоко не получается. Но Ромина реакция, как индикатор. Чуть сильнее стягивает волосы, значит правильно.
Стараюсь дышать носом. Хрипло стонет, толкаясь, потом замирает. Не давит. Дает мне возможность контролировать.
Получаю от этого не меньше удовольствия. А может и больше, не разбираюсь. Занята, ублажая своего мужчину.
Головка разбухает, пульсирует на языке. Не перестаю кружить по ней, присасываю, обводя и усердно облизывая.
— Блядь!! — ругается, но это получается нежно, убирает от лица мешающие пряди — Кончу, Ми, можно. ах — ха… примешь? — запальчиво вырабатывает легкими вздох, когда почти полностью погружается мне в рот. Начинает потрахивать. Не резко, с передышками останавливаясь и вынимая, чтобы я подстраивалась. Слизываю первые капли его спермы, от этого вкуса пощипывает язык. Приятно. Струя бьет, затекая по горлу. Глотаю все. Принимаю. Его оргазм передается мне, издаю такой же стон, дрожа всем телом, и проскальзывает сожаление, что закончилось.
Поднимаю глаза. Рома тянет меня наверх, теперь мы на одном уровне.
Целует, ласкает клитор, насаживаюсь на его пальцы, сдавленно выдыхая ему в губы. Недолго. Три толчка и разряжаюсь.
Мы оба помешаны на сексе. Мир перестает существовать. Всегда мало. Всегда хочу.
— Малыш, ты мой самый мощный стимулятор — подминает собой.
— Готов — направляю ствол в себя. С привычным ощущением начинаю задыхаться, теряя кислород, от его желания в глазах.
Так много, что иногда становится страшно, смогу ли я его удовлетворить полностью. Мое, с такой же силой разливается по организму.
— Всегда — в этом нет сомнений, на секундочку задумалась.
А ведь я никогда не видела Рому в спокойном состоянии. И это невозможным образом подпитывает женскую энергию. Чувствовать себя такой желанной, что может быть лучше.
— Всегда, Рома — отвечаю, даю понять, что он на меня действует так же.
Безумно красивый, нет в нем смазливости. По- мужски четкие линии, резкость. Черты заостряются, когда входит каждая венка на его члене ощущается, растягивает… проникает…
Хочется зажмуриться и не дышать, чтобы не отвлекаться на другие чувства. Только он внутри. Большой… твердый… Мой. Не перестаю повторять
Сильный, нежный все одновременно. Берет меня всю, и я отдаю.
Кровать с гулким стуком ударяется в стену. Пока мы раскачиваемся на общей волне, не на секунду не отрывая глаз…
Тонкое покрывало подсвечивает наш мирок, из которого мы не выбираемся до вечера. Я обвиваю ногами его талию, он мою руками. Дышим друг другом.
— Ты сказал, что у нас два дня… а потом что случится? — не перестаю его трогать, уже не исчезнет, но все еще верится с трудом.
— Не знаю, мы нормально общаемся только в изоляции.
— Ну да, переселимся на необитаемый остров.
— Робинзон и его сумасшедшая пятница — расслабленно усмехается.
— Будем грабить корабли — поддерживаю идею, которая становится привлекательней в моем воображении. Где мы совершенно одни, в месте с дикой природой и Рома в набедренной повязке. Это до тех пор, пока на задворках разумного, не вырисовывается понимание, что он намекнул на.. — Эй!!.. а почему это я сумасшедшая?
— А я и не говорил… сама призналась — примирительный поцелуй, действует, как валерьянка на кошку. Коготками почесываю его предплечья — Валяйся, Котеночек, у меня еще пару дел есть. Как насчет баньки? — смотрю более чем удивленно на этого Цезаря, сдернувшего покрывало и обмотавшись, как тогой.
— Роман Георгиевич, вы очень быстро вжились в роль сельского жителя — сажусь в позу лотоса и перекрываю обзор к своему телу подушкой. Рома недовольно морщит нос. Будь его воля, мы как Адам и Ева рассекали нагишом по нашему райскому саду.
— Зашло. Тишина… свежий воздух — подходит к окну, опираясь — Вон там, возле яблоньки, поставим беседку для медитации. Буду прятаться, когда у тебя боеголовку сорвет.
— Ты как-то быстро перескакиваешь, мы только что помирились, а уже такие глобальные планы.
— Анимех, у нас с тобой, вообще не по ГОСТу. Сначала секс, а потом свидания. Не удивлюсь, если ты забеременеешь, до того, как поженимся — после слова про беременность, я бледнею. Рома присаживается ближе, прячу лицо в подушку. Его проницательность временами обескураживает.
— И сказать ты мне конечно не собиралась? — поднимаю виноватый взгляд — Пиздец… ты звезда.
Встает и одевается так быстро, словно дом внезапно начал гореть. Хочу остановить, беру за руку, он сбрасывает.
— Ром я… — всхлипываю с сожалением.
— Стоп!! — замолкаю на полуслове, под аккомпанемент его рыка — Грубить не хочу… прокачусь… потом поговорим.
Это его больная тема и я своим поступком ударила со всего маху. Сейчас, когда мы связаны, как он проживаю. Боже… только бы понял.
Дорогие мои, динамичность продочек зависит от вашей активности. Можно немного реакции, а то как то очень скучно и тихо, а впереди еще столько всего.
Глава 39
Рома уезжает, провожаю глазами, рывком вздергивающийся байк. Бежать за ним не решаюсь, он использовал кодовое слово, а значит надо просто стоять и ждать решения.
Он нас не бросит, в этом нет никакой неуверенности. Страшно от того, что возможно потеряно и без того хрупкое доверие. А был ли у меня выбор? Конечно, был. А я вместо того, чтобы рассудить с мудростью, кинулась бежать, впрочем как всегда.
Он же смог, перебороть свою параноидальную ревность, приехал. Захотел разобраться. Знаю, что Семка наговорил ему про мою якобы свадьбу. Но Рома сумел переломать себя и просто мне поверил.
Не смотря на то, что застал с Никитой. Не смотря на то, что тот сказал про ребенка. Ромка даже не усомнился, что малыш его.
От этого становится неимоверно страшно, что потеряем эту откровенность в отношениях. Ведь на самом деле, мы только рядом настоящие. Живые. Без зашоренности внешним миром. Мы целые и неразделимые. Такие как есть, дикие, необузданные, но это мы.
Я даже с ба или Семеном, не могу быть настолько открытой. А с Ромкой это как дышать, делаешь и все. Рефлекторно, не задумываясь, как он к этому отнесется.
Сижу, покачиваясь на табурете, как Алена на камне. Терпеливо и покорно. Все как положено. Час проходит. Второй. Его все нет. В голову, как воры крадутся мысли, вынося покой и терпеливость по капле.
А может он не вернется. Обдумал и решил, что ему это не нужно.
А как же тогда жить. Даже токсикоз отступил под Роминым влиянием, ни разу за весь день, не почувствовала себя плохо.
Почему наша вселеная никак не может успокоиться, посылая все новые испытания. Пошатнувшись на ножке, снимаю свою попу с насеста. Как курица высиживаю, а он может уже к дому подъезжает. Попью воды и спать. Если вернется, окошко на кухне открыто.
Не успеваю ничего понять, ровно как и подумать. Стеклопакет с треском распахивается и бьется ударяясь о стену.
— Рома, ради бога, чего ты делаешь? — испуганно верещу от неожиданности. Щелкаю выключателем и застываю с рукой на стенке.
— Привет, бейба, не ждала? А я приехал — с нагловатой улыбочкой, Треф спускает вторую ногу, загружаясь в комнату.
Выдыхаю осматривая разгром и потрепанного идиота.
— Что ты здесь забыл? — проговариваю раздельно, потому что у этого индивида, мозги отсутствуют напрочь. Рома же его прибьет, когда вернется. Если вернется.
И тут уже с пробирающимся страхом прикладываю руку к животу.
— Думала, можно меня так просто кинуть, и тебе за это ничего не будет — достает из кармана пистолет.
Глубоко вздохнув, уговариваю себя не расплакаться от беспомощности. Он угрожающе двигается навстречу, размахивая дулом перед глазами. Я даю вбок, но бежать не решаюсь. Раньше, рванула бы со всех ног, но теперь очень боюсь потерять малыша. Я его уже люблю, и Рому, и у нас все наладится.