Love Me Tender
ПЕРЕВОДЫ Василия Соколова
Драгослав Михаилович
Светлана Велмар-Янкович
Вида Огненович
Радован Бели-Маркович
Милица Мичич-Димовска
Давид Албахари
Радослав Братич
Милован Марчетич
Васа Павкович
Любица Арсич
Горяна Чирянич
Елена Ленгольд
Драгослав Михаилович
Бесплодная осень
1
В тот год дождливое лето в горах обмануло грибы.
С самого начала июля на Мален навалились холодные, жестокие грозы, сменяющиеся плескучими ливнями и тихой моросью. А между налетами дождей, которые как бы отправлялись передохнуть, на холмы и долины его отрога, называвшегося Дивчибар, опускался холодный туман, прятавшийся в оврагах и обволакивающий ветки сосен и буков, превращаясь в некое подобие сыворотки. Шумело и плескало сверху, чавкало снизу, и мир, казалось, отсырел навсегда. Из труб цедился тонкий прогорклый дым, который ложился на буйную малахитовую траву.
Грибы на Дивчибаре появились в середине лета, раньше срока. Ночью начали кое-где топорщиться белые и коричневатые шляпки, а неожиданно одинокие подберезовики, пропитанные влагой, в попытках согреться прижимались к мокрым стволам. На полянах забелели нечастые вчерашние майские рядовки и луговики. Сосновый бор стыдливо покраснел от розовоногих сыроежек, которые я предпочитал не трогать, вдоль дорог и тропинок желтели ранние маслята, прозванные крестьянами навозниками, от которых руки целыми днями пахнут чем-то полузабытым. Недоверчиво выглянули первые вишневые фески подосиновиков, а на дальних крутых берегах ручья вполне мог улыбнуться тебе коренастый, сверху коричневый, снизу чуть зеленоватый боровик, которого в горах зовут медвежонком.
Так прошло дней десять, почти до самого конца июля. И тогда, не дожидаясь, пока ненасытные грибники запасутся добром, с появлением жаркого солнца как ножом отрезало, все вдруг исчезло. На леса и склоны равномерно и тревожно опустилось бесплодие, и в лесу ничто съедобное не радовало глаз. Оставалось только в недоумении задаваться вопросом: где та красота, которую ты только что наблюдал?
В августе погода была переменчивой, но лесных даров это не прибавило, а теплый сентябрь и начало октября ознаменовали приход бабьего лета с желтизной берез и багровой листвой буков. Это радовало безумных полуголых туристов, которые с палками в руках уже три или четыре месяца шастали по горе, да еще пастухов, пока не собиравшихся спускаться со стадами в села, радостно всем объявляя, что «внизу в этот год, слава те, Господи, кукуруза вымахала в три метра, а на каждом стебле по три початка».
Но грибники впали в отчаянье. В самом конце сверкающего сентября грибной сезон дал о себе знать, возобновился, но так вяло и нерешительно, что никто не мог точно сказать, начался ли он или же, напротив, заканчивается.
До полудня, сидя у окна за пишущей машинкой, я наблюдал вдалеке растерянных грибников, шастающих по лесу, и по тому, как они легко помахивали корзинами и мешками, я с некоторым злорадством отмечал про себя их неудачу.
Сидя за столом, я вслушивался, как стонет гора от грибниковых рыданий.
2
Именно из-за грибов у меня с соседом и приятелем Ацой возникли некоторые трения.
Он, как и большинство местного люда, ранним утром отправлялся по грибы, и хотя улов его тоже был скудным, все же кое-что ему удавалось развесить на просушку около дома. Блуждая по далеким ручьям и расселинам, что-то он там все-таки находил. Я же мог выходить из дома только после полудня, и, естественно, мне уже ничего не доставалось. Потому что, пока я собирался, все уже было собрано другими.
Но у моего приятеля была еще одна нехорошая привычка. Время от времени он появлялся под моим окном, держа над своей полотняной шляпой еще одну шляпку — большую рядовку или толстый боровик. И отвратительно при этом ухмылялся.
— Где нашел? — спрашивал я его, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри у меня все кипело.
— Да тут, — небрежно отвечал он, — в твоем имении.
Так я с гордостью называл несколько своих соток вокруг дома.
— У ручья. Ты ведь ничего не замечаешь.