— Понятно, — кивнул Ху. — Вселенная существовала до нас и вероятно, будет существовать, когда мы исчезнем, но я не вижу причины торопить смерть или даже допускать ее возможность. Что ты об этом думаешь, Креоан?
— Я не удовлетворен ни прошлым, ни настоящим, — сказал Креоан. — Теперь я знаю, что заставило меня принять вызов Чалит и отправиться через земли и моря. Меня интересует только будущее.
— Будущее? — воскликнул Ху. — Но забота о безопасности Земли разве не имеет отношения к будущему? Разве…
— Бесполезно объяснять, — прервал его Креоан. Он был в отчаянии, что не может выразить свои чувства.
— Существует прошлое — сто тысяч лет! — не унимался Ху, — Сколько знаний можно из него почерпнуть!
— А на сколько мы продвинемся при этом в будущее? — выкрикнул Креоан. — Наша жизнь — всего-навсего одно тиканье вселенских часов. Что можно сделать за отпущенное время? За два миллиона лет до того, как люди начали записывать свои мысли и поступки, на этой планете жили существа, которые разводили костры, делали из камней и палок инструменты, объяснялись друг с другом жестами, заменяющими им речь. Они тоже были людьми, мой друг, и тем не менее у них так же мало общего с нами, как у нас с теми, кто придет после нас!
— Да, это так, — кивнул Ху, — и все-таки на твоем месте я был бы вполне удовлетворен. Не будет никакого будущего, если нас уничтожит звезда. Ты сделал то, ради чего отправился в путь, и, по-моему, возражаешь только из упрямства.
— Да, мы сделали то, ради чего ушли из дома, — вмешалась Чалит, — но не то, что должны были сделать, осознав, благодаря Древам Истории, степень нашего невежества.
Креоан посмотрел на нее со смешанным чувством удивления и восхищения, и она, забыв о Ху, говорила, уже обращаясь только к нему одному.
— Разве мы не собирались идти в западном направлении до тех пор, пока не дойдем до горы, о которой говорилось в стольких легендах? Мы сделали все, что могли, рассказав этим людям о приближающейся катастрофе. Задача, которую мы перед ними поставили, даст им возможность максимально использовать и развить свои способности. А мы теперь вольны и можем дойти до самого конца.
XXVII
Упав за валун, чтобы укрыться от пронизывающего ветра, Креоан хотел было сказать, что страшно устал, но во рту было сухо, как в пустыне. Чалит тоже еле двигалась. Идти становилось все труднее и труднее. За последние три дня, кроме нескольких лишайников, они не встретили ничего — ни живых существ, ни воды. Люди здесь тоже не жили. Это был огромный выжженный рубец на лице Земли — голый, истощенный землетрясениями и засыпанный пеплом, где робкие попытки живой природы возродиться постоянно подавлялись камнепадами и выбросами лавы. Воздух здесь пах серой, а мрачное небо имело желто-серый оттенок.
А что если гора, которую они ищут, думал Креоан, выветрилась или была разрушена каким-нибудь землетрясением? Или, что еще хуже, сохранилась, но когда они, наконец, дойдут до нее, окажется неприступным утесом? Они даже не знали, добрался ли до нее тот человек из Умфтити тридцать тысяч лет назад. А может быть, она находится вовсе не здесь, а значительно дальше?
И все же они продолжали двигаться — то ползком, то карабкаясь по каменным глыбам, стараясь не угодить в трещину, то увязая по колено в пепле. Сколько еще им предстоит идти? Креоан старался об этом не думать. Его глаза, красные от усталости, иногда останавливались на Чалит, и он с грустью отмечал, как она осунулась и похудела. Он и сам был похож на скелет, и нередко ловил себя на том, что ему хочется скорее стать трупом.
Но каждый раз в этот момент он чувствовал на себе взгляд Чалит и видел, что она улыбается ему — улыбается серыми от пыли, потрескавшимися губами, и заставлял себя улыбнуться в ответ.
Он не знал, сколько дней они уже были в пути, когда однажды закачалась под их ногами земля. Скала, вдоль которой шли, задрожала, как будто планету бил озноб. Они крепко ухватились друг за друга, легли на землю и зажмурились, понимая, что сейчас начнется извержение вулкана.
Раздался долгий ревущий звук, потом грохот, а вслед за ним звук скольжения и перемалывания: громадная гора поднималась из пропасти и застывала, засыпая все вокруг щебнем и галькой.
Когда грохот и рев затихли, Креоан поднял голову и огляделся.
Он не поверил собственным глазам и решил, что это галлюцинация. Там, где несколько минут назад расстилалась безжизненная равнина, была гора. Черная. Огромная. Вызывающая благоговение. Со склонов ее текла вода, а вершина сверкала, как алмаз, под тусклым небом. Гора еще росла.
Креоан безумным взглядом посмотрел на Чалит и хотел ей сказать, что… что… Снова раздался грохот — казалось, ярость всех громов в небе, клокотание всех землетрясений, вой всех океанов слились в один невероятный, невыносимый рев. Земля снова завибрировала у них под ногами, будто они стояли на чудовищном исполинском барабане, а боги били по нему молниями вместо палок.
И вот первые ручьи, вырвавшиеся из земли, разлились у их ног, друзья упали и стали барахтаться в теплой грязной воде, плача и бормоча какие-то слова. Слепой ужас толкнул их к воде — к стихии, которую их пращуры познали до того, как вышли на сушу, откликнувшись на властный зов вечной природы.
Далеко на горизонте дымились кратеры, извергшие лаву и посеявшие горящие семена для будущих гор.
Креоан очнулся. Он был жив, и рука его сжимала руку Чалит. Мучительно, по частям, Креоан собирал себя, свою личность из фрагментов и кусков, на которые он был раздроблен землетрясением. Он с трудом встал на ноги и помог подняться Чалит. Ледяной ветер пронизывал их до костей, но они этого не замечали. Они просто смотрели вокруг.
Прошли минуты, а может быть, и часы, прежде чем Креоан нашел слова, чтобы выразить то невероятное, что открылось ему.
— Чалит! Эту гору сделали люди! Они спрятали ее под землей, и она лежала там сто тысяч лет. Но куда девались люди? — в его голосе было отчаяние. — Где они сейчас, когда Землю ожидает гибель?
Чалит не ответила, а схватила его за руку и потащила к горе через перерытую землю.
Они подошли ближе и увидели в горе отверстие в форме трапеции, высотой, наверное, в два роста Креоана. Они с трудом перебрались через груды камней, разбросанных возле отверстия, заглянули внутрь и увидели длинный коридор, стены которого освещены бледно-голубым флуоресцентным светом. В глубине горы пульсировало что-то огромное и мощное — будто они проникли в вены исполинского зверя и слышали биение его сердца.
Они переступили порог и остановились.
Эта гора была похожа на Древо Истории, но содержала только одно воспоминание и, кроме того, не была живой. Она представляла собой огромное хранилище смоделированных схем электрического тока, который путем индукции мог создавать другие модели, действующие в человеческом мозгу.
— Если они смогли сделать это, — сказала Чалит, глядя в бесконечность коридора, — они смогли бы и заставить звезду свернуть с пути.
— Они это и сделали, — торжественно проговорил Креоан. — Молчи и иди за мной.
Он взял Чалит за руку, и они, прихрамывая, пошли по коридору, чтобы узнать о самом великом деянии из всех, которые когда-либо совершали люди.
Как они называли себя? Своих имен они не оставили. Достаточно, что это были мужчины и женщины Земли. Они учились, читали, проводили эксперименты, пытаясь постичь Вселенную.
Они рассеялись по всей планете, погрузились в ее моря, пересекли ее джунгли и льды; они глубоко проникли в ее недра и высоко поднялись в ее атмосферу.