Он открыл тумбочку в столе и достал второй бокал.
- Вы чего меня не предупредили о гостье? - укоризненно спросил я. - Всё еще не теряете надежды женить?
- Время идет, - произнес Сильвер. - Мы стареем, мой друг. Ты тратишь лучшие года жизни и рискуешь встретить последние дни в таком же одиночестве, как я. Для космического корабля нужен маяк, а для мужчины - жена. Садись, давай помянем старого космического волка.
Сильвер знал, что я не употребляю спиртного, но традицию нарушать не стоило. Я аккуратно поставил ящик с экспонатом на пол, отодвинул бокал в сторону и вынул из тумбочки блюдце.
- Сюда, пожалуйста.
Сильвер пожал плечами и наполнил блюдце до краев красным густым вином. Стараясь не расплескать, я вынес блюдце в коридор, поставил на пол. Затем вернулся в комнату и сел на шаткий табурет.
- Кого поминаете? - спросил я.
- Себя, - ответил Сильвер, глядя в свой бокал. - По документам я умер ровно двадцать три года назад. Моя 'Ласточка' не вернулась из полета. Что-то случилось. Тогда скорости были меньше, чем сейчас, я находился в анабиозной камере спасательной капсулы, и меня выбросило вместе с ней в космос. Специфика работы, - пожал он плечами. - Меня подобрали, а 'Ласточку' так и не нашли. По инструкции корабли тогда оснащались квантовым копированием сознания. Сейчас эту систему уже отменили, но тогда нас заставляли оцифровывать воспоминания и геном, чтобы в последствии можно было восстановить личность. Ты видел тех восстановленных? Бр-р-р! - Сильвер расплескал вино на рубаху. Затем взял со стола бутылку. - Ты ведь знаешь, что у оцифрованных нет сознания? Это просто разновидность программы, несущая воспоминания. Но я здесь, а он - там. Давай выпьем за беднягу Гарнова, который до сих пор мотается в Безвременьи.
В дверях появился Пак. Остановился, опершись на дверную раму и глядя куда-то мимо нас. Сильвер прищурился. Пак встретился со мной взглядом, вмиг протрезвел и исчез за дверью. Сильвер изо всех сил зажмурился, затем открыл глаза и спрятал бутылку обратно в стол.
- Вот такие дела, - прокашлялся он. - Так зачем пришел?
- Здесь экспонат моего отца, - сказал я, кивая на коробку. - Нашел на складе, хотя в каталоге его нет.
- Каталоги несовершенны и далеко не все туда попадает.
Сильвер вынул из нагрудного кармана круглые очки и нацепил на нос. Я удивляюсь его привычке держаться за старые вещи и традиции, будто бывший космонавт не раз попадал в соседние потоки пространства-времени и являлся этаким выходцем из забытого прошлого. Протез вместо выращенной ноги - это еще понятно: укол летающей медузы с Персея 5 выжигает нервные окончания в мозгу так, что их уже не восстановить. Но вот пристрастие к очкам выглядело поистине странным.
- Что тут у нас? - спросил Сильвер, разглядывая коробку прищуренным взглядом. - Так-так. Значит, GT-256? Я был там, неплохая системка.
Он открыл крышку, заглянул в коробку. Затем посмотрел на меня поверх стекол и откинулся на спинку кресла.
- Твоего отца называли Жаком Кусто космоса, по имени такого же увлеченного морем человека из прошлого. Океан и космос - эти две стихии чем-то похожи, не находишь? Анжей был мечтателем, как и ты. Но еще - шутником.
Сильвер продемонстрировал внутренности коробки. Там была лишь пустота.
- Но я видел кусок шкуры! - вскрикнул я. - Черная, с вкраплениями кристаллов!
- Твой отец тоже искал Снарка, считал его представителем расы гостей, только мало кому об этом рассказывал. Вы оба одинаково верите в невозможное.
- Тут точно был экспонат!
- Жаль, что сейчас ничего нет, - сказал Сильвер и откинулся на спинку кресла.
Затем поднялся с кресла и рухнул на стоящий у стены диван, что-то забормотав себе под нос, смешивая русскую речь со словами аборигенов с Персея. Тень на потолке напоминала огромного мантисса, плетущего сеть. Я подошел к окну и распахнул форточку, впуская в комнату поднятые ветром сухие листья. Они влетели, словно ночные бабочки, и опустились на пол в сети теней. Над домами сияла огромная луна, и надкусивший ее край дирижабль электростанции выглядел уснувшим на привязи небесным китом.
***
Шкуры не было нигде. Лишь пустая коробка с табличкой - вот и всё, что осталось от несостоявшегося экспоната.
Я стоял возле дуба и смотрел, как в разреженном свете фито-прожекторов медленно кружат пожухлые листья. Хотя дерево находилось в большом закрытом зале с витражной крышей-куполом, но осень еще никто не отменял - дуб готовился к зимнему сну. Казалось, что я попал в сказочный лес. Сейчас с веток свесит ноги древесная русалка, а ученый Кот расскажет волшебную историю.
Из дупла у самой кроны высунулся Пак, прижимая к голове смоченную холодной водой тряпку. Он все еще надеялся, что шкура непременно появится.
'И снова нет, - мысленно сказал Пак. - Теперь опять пойдем на склад. А потом еще раз сюда вернемся и проверим'.
- Нет, - сказал я. - Мы идем в планетарий.
Планетарий находился в левом крыле музея. Чтобы до него добраться, следовало пройти сквозь исторический зал. Мы миновали макет 'Юноны' - первого межзвездного корабля, возле которого стояли голограммы звездоплавателей. Капитан Михаил Баринов, по прозвищу Медведь, большой, обманчиво кажущийся неповоротливым, приветливо махал нам вслед рукой.
По коридору протянулась мемориальная доска с фамилиями всех космонавтов и ученых-исследователей, сделавших значительные открытия в космической сфере. Среди длинного списка есть и Анжей Бартольд. Меня всегда переполняет гордость, когда вижу фамилию отца. И еще - тоска. Он не вернулся из экспедиции, когда мне было всего пять лет.
А я даже Землю ни разу не покидал. Пак прав - я действительно боюсь летать. Мысль о том, что можно оказаться в замкнутом пространстве корабля бросает в пот.
'Помедленнее, пожалуйста, - попросил семенящий за мной Пак. - Что-то нехорошо'.
Планетарий поражал своей величиной. Совокупность макетов и голографических изображений создавала впечатление присутствия на космическом корабле. В первые мгновения кружилась голова. От безграничного пространства захватывало дух. Казалось, что от космоса ничего не отделяет. Сделай шаг - и тебя унесет в бесконечность. Пак застонал и лег на пол.
'Пак немного полежит, а человек пусть смотрит, что хотел'.
Нужную информацию можно было отыскать и в обычном сетевом справочнике, но только в планетарии я чувствовал чужие планеты, животных которых изучал. Странное ощущение, когда смотришь на другой мир, и сердце начинает биться в ожидании чего-то неведомого, что обязательно обнаружишь. Охватывает страх открытого пространства - но не настоящий, я ведь знаю, что надо мной лишь крыша музея.
'Человеку тоже нехорошо?' - спросил Пак.
- Все нормально.
Я зажмурился, сжал зубы. Нет, на сей раз обойдусь без лекарств. Я открыл глаза и ринулся навстречу космосу. Взмах рукой - и планетарий, повинуясь движению, приблизил Альфу Центавра. Мне надо дальше, много дальше, к квадрату Кларка, к безымянной звезде GT-256. Желтый карлик, словно близнец нашего Солнца, зажегся над головой. Первая планета - раскаленная огненная пустыня. Меня интересует вторая, на которую высаживался мой отец. Зелено-голубой шар с фиолетовыми вкраплениями туч, словно в атмосфере планеты кто-то разлил чернила.